Территориальные природно-хозяйственные системы: синергетический аспект
Статья Юрия Петровича Демакова “Территориальные природно-хозяйственные системы: синергетический аспект”, опубликованная в сборнике статей “Социальная синергетика: предмет, актуальные проблемы, поиски, решения”, Йошкар-Ола (2003).
Ю.П. Демаков, А.В. Колесов, Л.И. СевостьяноваТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ ПРИРОДНО-ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СИСТЕМЫ: СИНЕРГЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Доказать – это означает … показать,
как предмет через самого себя и
из самого себя делается тем, что он есть.
Гегель“Человечество входит в новое тысячелетие с большим грузом как старых нерешенных, так и новых острых проблем. В настоящее время на планете Земля отмечается глубокий экологический кризис, выражающийся в неспособности Биосферы поддерживать жизнедеятельность шести миллиардов людей без угрозы существованию других видов. Одновременно это кризис вида Homo sapiens, не сумевшего, несмотря на наличие Разума, выработать стратегию и тактику сосуществования в гармонии с породившей его Природой. Прогресс, под которым обычно понимается улучшение условий жизни людей, достигается, к сожалению, ценой болезненных ошибок, приводящих к бесполезной, а чаще невосполнимой трате возобновимых и невозобновимых природных ресурсов.”
“Поиск путей выхода цивилизации из создавшегося острого системного кризиса природопользования (под природопользованием будем понимать любую деятельность человека, связанную с использованием природных ресурсов и воздействием ее на природную среду) – неотложная и наиболее важная задача современной науки. Возможностей для перекладывания бремени спасительных решений на будущие поколения людей нет, т.к. трансформация биосферы может наступить также внезапно и неожиданно, как рухнули мировая социалистическая система и Советский Союз, казавшиеся до самого последнего момента устойчивыми и нерушимыми.
Для выхода из возникшей ситуации необходим глубокий анализ ее истоков и выработка новой парадигмы природопользования, направленного на устойчивое развитие человечества и гармонизацию его отношений с окружающим миром.”
“Эволюция биосферы и человеческого общества – следствие борьбы двух диаметрально противоположных сил: живой и косной материи, порождающей само появление этого гиперцикла Вселенной и обеспечивающей его устойчивое существование. Стремление живого вещества к упорядоченности и неограниченной экспансии, что является основной его сущностью, постоянно сдерживается высокой энтропийностью косной природы и ограниченностью всех ресурсов среды: вещества, энергии, пространства, времени, разнообразия и информации. Сложившаяся структура био- и социосферы на нашей планете – результат двух разнородных процессов:
– во-первых, это продукт коэволюции и компромисса между потребностями живой материи и косной природы,
– во-вторых, это следствие противоречия между потребностями общества и ресурсами природы, за счет которых они удовлетворяются.”
Хотя человечество изначально было и, в той мере как человек является биологическим существом, остаётся подсистемой биосферы Земли, обнаружилась явная тенденция к тому, что биосфера становится подсистемой социосферы. Природа долгое время управляла развитием человечества, осуществляя контроль его численности с помощью своего рода «рыночного механизма» борьбы за ресурсы (войн, эпидемий, стихийных бедствий, неурожаев, приводящих к массовому голоду). Сейчас вектор управления повернулся в обратную сторону, однако стена экологических запретов, к которой мы приблизились вплотную, стала одним из главных факторов торможения социально-экономического развития цивилизации. Минимизация ущерба от антропогенного воз-действия на природу и максимизация при этом совокупного полезного экономического и социального эффекта невозможны без изменения современной стратегии жизненного поведения человека и природопользования, совершенствования методологии управления социально-экономическим развитием, размещением производительных сил и функционирования природно-хозяйственных системам, т.е. разработки принципов увязки между собой экономических и экологических интересов общества. Ни наука, ни практика решить эту задачу пока не в силах из-за трудности выбора критериев, оценивающих данные виды противоположно направленных, но тесно увязанных между собой интересов человека («неэкологичная» экономика обречена на провал, однако экология без экономики мертва).”
“Все явления, процессы и объекты, как известно, существуют и развиваются как во времени, так и в пространстве. При этом для значительной части процессов взаимодействия общества и природы преодоление расстояния имеет существенное значение, определяя их территориальность. Из свойства территориальности вытекает существование определенных географических границ, т.е. более или менее определенных линий на поверхности Земли, на которых взаимодействия или влияния определенного типа теряют свою силу из-за сопротивления пространства. Комплекс территориальных связей между элементами природы, хозяйства, населения и управления, осуществляющихся внутри этих границ, и определяет структуру территориальных природно-хозяйственных систем (ТПХС). В ТПХС, как и в любой сложной системе, возникает иерархия, в которой каждый уровень представлен подсистемами со своим элементным субстратом и специфическими связями. ТПХС, которые включают в себя управленческий блок, являются, кроме того, целенаправленными системами. Следствием такой организации является несовпадение и противоречивость целей развития подсистем как одного уровня, так и системы в целом и её подсистем. Возникает более или менее явная конкуренция за преобладание целей развития той или иной подсистемы, выбор направления развития и ресурсы. Природные подсистемы ТПХС, естественно, не в состоянии сознательно формулировать и отстаивать свои интересы. Не случайно, поэтому, природа на любом уровне ТПХС, которые представляют из себя особую форму социальных институтов, оказывается страдающей стороной. Потребности природы люди начинают учитывать лишь в случае подрыва возможностей её нормального функционирования и срабатывания обратных связей в системе «природа-общество», приводящих к возникновению проблем в социальной и экономической подсистемах.”
“Обострение экологических проблем и осознание неизбежности противоречий в развитии ТПХС порождает одну из крупнейших проблем современной географии – создание общей теории структурно-функциональной организации территориальных природно-хозяйственных систем как основы рационального природопользования. Общепризнанным, магистральным направлением развития этой теории считается синтез географического, экономического, экологического и синергетического подходов.”
“Познание устройства, закономерностей функционирования и развития материальных объектов возможно лишь, как считают философы, на основе принципа системности, отражающего подход к ним как к органическим целостностям, состоящим из некоторого множества взаимосвязанных и взаимодействующих между собой элементов.”“Непременным условием процесса познания мира и развития любой науки, заключающегося в теоретическом объяснении фактов реальной действительности путем не-которого абстрагирования и определенной мыследеятельности, является упорядочение терминологии, так как без однозначного толкования понятий, отображающих предметы и явления, немыслимо создание общих концепций. Мир, по словам Рене Декарта, может быть избавлен от половины его заблуждений, если точно определять значение слов.”
“Для того чтобы рассматривать вопросы организации структуры ТПХС необходимо, прежде всего, раскрыть сущность терминов «организация», «структура», «управление», которые хотя и являются основополагающими, однако трактуются исследователями нередко по-разному. Все эти понятия, так или иначе, связаны с синергетикой.”
“Под термином «организация» (от лат. organizo – устраивать, сообщать стройный вид), применительно к рассматриваемой нами проблеме, следует понимать процесс формирования и упорядочения структуры объекта, осуществляемый посредством управления элементами и их связями.
Структура (от лат. structura – строение) – это порядок расположения элементов в пространстве системы, количественные соотношения между ними по тем или иным параметрам (численности, массе, объему, энергии и проч.), числу и характеру связей друг с другом и внешней средой. Структура – неотъемлемый атрибут материальных объектов, позволяющий однозначно идентифицировать их, т.е. отличать один объект от другого. Пока сохраняется структура, сохраняются и все индивидуальные качества объекта и, следовательно, закономерности его формирования и развития. Преобразование структуры ведет к изменению свойств объекта и превращению его в другой объект. Всякая структура может рассматриваться только через призму понятия «система» как целостного образования с устойчивыми отношениями и связями между слагающими его элементами.”
“Управление – это процесс, направленный на изменение существующей структуры системы в нужном направлении или, наоборот, сохранение её неизменности. Управление присуще не всем материальным объектам, а только сложным природным, социальным и техническим системам. Управление осуществляется либо управляющими блока-ми на основе получения и переработки необходимой информации, либо автоматически посредством цепей обратных связей между различными элементами системы. В последнем случае речь идет о самоуправлении функционированием и развитием системы. Однако и здесь без связи, без обмена информацией между элементами системы нет процесса управления. Управление – ключевое понятие, определяющее сущность категории организации вообще и территориальной организации природно-хозяйственных систем, в частности. Там, где нет управления, нет и организации (Михайлов, 1998).”
“Вопросы оптимальной организации структуры ТПХС, т.е. такого соотношения категорий земель и видов природопользования, при котором отрицательное воздействие на природу минимально, а экономический и социальный эффекты максимальны, давно занимали умы ученых, однако наиболее четко обозначились они лишь в последнее время. К решению данной задачи в последние десятилетия наметилось несколько разных подходов. Один из них связан с учением В.Б. Сочавы (1978) о геосистемах, в котором впервые была сделана попытка создания универсальной системы структурно-функциональной организации природных систем на основе синтеза географической и экологической оценки территории. Это учение, однако, не получило сколь-нибудь заметного распространения из-за его сложности, главным образом терминологической.”
“Широко известным является традиционное ландшафтоведческое направление организации природопользования (Исаченко, 1980,; Преображенский, 1966; Арманд, 1975; Преображенский, Александрова, Куприянова, 1988; Пащенко, 1990; Тимашев, 1991; Громцев, 1993, 2000), классический вариант которого как бы «застыл» на изучении внешнего облика геосистем, закономерностей дифференциации земной поверхности на природно-территориальные комплексы разного ранга, не раскрывая в достаточной мере внутренних связей между элементами геосистем. В связи с этим он оказывается недостаточно эффективным для решения конкретных хозяйственных задач. Следует отметить, что несмотря на сравнительно хорошую разработанность раздела морфологии ландшафта, многие его вопросы не решены до конца. Так, по мнению некоторых исследователей (Любушкина и др., 1982), природно-территориальные комплексы (в частности, речные долины) не укладываются в прокрустово ложе четырех морфологических субландшафтных единиц: фации, подурочища, урочища, местности. Разработанная в отечественном ландшафтоведении система ландшафтных единиц все же дает, несмотря на это, определенную методическую основу для организации структуры ТПХС.”
“Для современного этапа развития ландшафтоведения характерно возрастание интереса к структурно-динамическому и функциональному исследованию природных комплексов (Исаченко, 1982), однако исследования по данным направлениям ведутся пока лишь на фациальном уровне (на базе немногочисленных ландшафтных стационаров). Задача же заключается в том, чтобы перейти к познанию интеграционных процессов в ландшафте, формирующих более крупные территориально-функциональные единства. В этом отношении значительно дальше ушла биогеография, главной целью которой провозглашено создание теории организации экосистем на локальном, региональном и глобальном уровнях как основы для управления состоянием окружающей среды и ее возобновимых ресурсов (Удра, 1980; Злотин, Тишков, 1986; Злотин, 1987). В центре внимания здесь находятся вопросы характеристики экосистем, разработки подходов к их разграничению и типологии, оценки роли межэкосистемных связей в топической и функциональной интеграции экосистем, естественной их динамики и антропогенной трансформации. Однако по мере развития этих отраслей естествознания все более от-четливо стала проявляться искусственность размежевания и необходимость создания единой теории организации и функционирования природных систем и оптимизации на этой основе многообразных видов природопользования.”“С начала 80-х гг. ХХ столетия начинается активный процесс формирования ландшафтной экологии, принявший наиболее четкие организационные формы в Западной Европе. Не останавливаясь детально на концепции ландшафтной экологии, отметим лишь некоторые принципиальные позиции. Эта наука признается как междисциплинарное научное направление на стыке географического ландшафтоведения и биологической экологии. В капитальном труде «Ландшафтная экология» Р. Формана и М. Гордона (Forman, Gordon, 1986) детально рассмотрены как теоретические, так и прикладные аспекты этого направления в «западной» версии. Ландшафт здесь является основным объектом изучения, однако его четкое определение, согласованное между всеми специалистами в данной области, пока отсутствует. Р. Форман и М. Гордон замечают по этому поводу, что экология, особенно в течение последних десятилетий, была сфокусирована на вертикальных связях, т.е. связях между растениями, животными, воздухом, водой, почвой в пределах относительно однородной территориальной единицы. Напротив, то, чем занимается ландшафтная экология, фокусируется на горизонтальных связях между территориальными единицами. Эта наука, по мнению упомянутых авторов, исследует:
1) структуру ландшафта и территориальные связи между экосистемами;
2) функции или взаимодействия между территориальными элементами, т. е. потоки энергии, веществ и видов;
3) изменение структуры и функций экологической мозаики во времени.”“Отсутствие четких классификационных критериев, определяющих ландшафтные территориальные единицы разного ранга, значительно снижает возможности практического использования концепции ландшафтной экологии. Однако в целом это обстоятельно разрабатываемое научное направление удачно соединяет географический и экологический подходы к изучению природных систем, реализуя их результаты в комплексном планировании и управлении территориями.”
“Подводя итоги краткого обзора состояния ландшафтно-экологических исследований, заметим, что ландшафтоведение, биогеоценология, ландшафтная экология, био-география, экологическая география оказались в едином русле концептуального развития. Провозглашаемые цели этих отраслей естествознания если не близки, то, по край-ней мере, весьма сходны между собой. Это происходит вне зависимости от используемой терминологии – «ландшафтная экология», «экологическая география», «географическая экология» – и приоритета той или иной отрасли знания.”
“При любой трактовке теоретических подходов в данных научных направлениях генеральной целью исследований фактически признается создание единого универсального учения об иерархическом структурно-функциональном устройстве природных систем. Только на этой основе возможно организовать природопользование таким образом, чтобы оно было «встроено» в природную организацию территории и в целом это была бы единая, устойчиво функционирующая система. Она будет функционировать в режиме, наиболее эффективно воспроизводящем или сохраняющем для человека комплекс природных ресурсов и условий при максимально возможном объеме их использования (без значительного ущерба для этого режима).”
“В последнее время всё большую популярность в организации структуры ТПХС и оптимизации системы природопользования начинает завоевывать так называемый бас-сейновый подход (Мильков, 1981; Фиськов, 1986; Hammond, 1992; Зотов, 1992; Морин, 1991; Бабинцева, Горбачев, Марченко, 2000; Ясинский, 2000; Бабинцева и др., 2001), который базируется на структуре естественной гидрологической сети, являющейся экологическим каркасом прилегающих к ней территории, её становым хребтом. Большая часть суши представляет собой макросистему речных бассейнов – реальных геосистем, выделяющихся по принципу динамической сопряженности и функциональной целостности. Они объединяются потоками вещества и энергии и, как самостоятельные гидрогеоморфологические системы, обладают способностью к саморегулированию. Иерархичность речных систем позволяет проводить группировку территориальных структур, задаваясь определенным масштабом и уровнем детализации. Для раз-личных целей можно использовать систему водосборов (бассейнов) различной размерности, ограниченных четкими линиями водоразделов. Крупные речные системы (бассейны рек высокого порядка) включают в себя подсистемы – бассейны рек более низкого порядка, поэтому по отношению к элементарному бассейну (бассейну первого порядка) водосборная территория крупной реки является средой, физико-географическим фоном. Крупные водотоки (4 порядка и выше) тесно связаны с элементами тектоники, тогда как особенности развития мелких бассейнов определяются местными ландшафтными условиями.”
“Родоначальником бассейнового подхода следует считать Р. Хортона (1948), который более 50 лет назад не только одним из первых обратил внимание на гидрологическую и общегеографическую роль речных систем и их бассейнов, но и осуществил содержательный анализ взаимодействующих в бассейне природных факторов. Бассейн реки, в отличие от географического ландшафта, образования довольно аморфного с «размытыми» границами и слабыми внутренними связями, недостаточными для эффективного регулирования и саморегуляции, является целостной парагенетической и парадинамической системой (Мильков, 1981), т.е. саморазвивающимся и эффективно регулируемым «организмом», в котором гидрографическая сеть, главным образом долины рек, выполняют роль «скелета», а прилегающие территории – «мышц» и других «органов».”
“Речным долинам принадлежит особая роль в распространении различных видов организмов по территории земли. Большие реки являются как бы дорогами, по кото-рым главным образом вниз по течению, перемещаются не только местные растения, но и пришельцы, которые легко могут сохраниться на осыпях и галечниках рек вследствие незначительной конкуренции. Известно большое число фактов, подтверждающих значение речных долин в распространении растений, беспозвоночных и позвоночных животных за пределы их обычного ареала (Максимов, 1974). Речные долины – важнейшие, а в некоторых районах и почти единственные пути сезонных пролетов многих видов птиц, которые стягиваются к ленте реки, лесам, заливным лугам и озерам. Места, через которые проходят густые пролетные потоки птиц, именуются экологическими каналами или экологическими руслами. Птицы при сезонных перелетах пользуются речными долинами для преодоления высоких гор, пустынных районов и других «трудных» ландшафтов. Речные долины используются также и наземными животными для сезонных перекочевок. Некоторые виды, при кочевках по речным долинам, проникают в чуждую для них область и изменяют структуру местных биоценозов. Речные долины являются одновременно биогеографическими барьерами. При этом не только большие, но и малые реки и даже ручьи иногда препятствуют расселению малоподвижных наземных организмов. Вследствие того, что речные долины представляют собой естественные границы распространения многих видов, в них нередко наблюдается смешение фаун и флор. К речным долинам, с их обилием и разнообразием водоемов, приурочено распространение некоторых природно-очаговых инфекций, например туляремии и малярии, которые находят здесь особо благоприятные условия для существования.”
“Велика роль гидрографической сети и в расселении человека. Наши далекие предки под свое жилье и хозяйство осваивали прежде всего берега и долины рек. Археологические данные говорят о том, что многие палеолитические стоянки приурочены к речным долинам. Всё было в этих местах для жизни человека: вода, дрова, убежища для жилья, обилие рыбы и зверя.По путям палеолитического человека проникали в новые районы и устраивали здесь свои жилища первопроходцы начальных и средних веков нашей эры. На одних и тех же местах из поколения в поколение в течение многих веков напластовывались очаги обитания людей. Даже в открытых степях, где, казалось бы, вся местность пригодна для передвижения и жизни, речные долины притягивали основные потоки переселенцев.”
“Во многих районах, особенно в полупустыне и пустыне, а также в горной местности речные долины и сейчас являются очагами земледелия и сельского хозяйства и по-прежнему остаются оазисами хозяйственной и культурной жизни местного населения.
Сохранившаяся во многих районах преимущественная концентрация населенных пунктов вдоль рек с наиболее интенсивным хозяйственным и земледельческим освоением приречных районов служит наглядным примером важной роли долин в первичном расселении и оседании народов. Об этом говорит и большое количество ландшафтных названий населенных пунктов и особенно старинных русских городов, которые восходят к именам рек, подтверждая тем самым, что именно реки исстари служили проводниками людей (Горбачевич, 1965). В Московском уезде в XVI в., по данным изучения писцовых книг, 70% сел, 60% селец и 41% деревень располагались по берегам рек (Сташевский, 1907).
По речным путям шло не только заселение территории и ее хозяйственное освоение, но и племенное, а впоследствии и государственное объединение, а также распространялось торговое движение, возникали города, закреплялась власть, а вместе с тем и первые зачатки развития более культурного хозяйства (Лященко, 1939). Таким образом, во все времена человек как бы интуитивно, бессознательно, действуя на основе правила минимизации усилий, организовывал структуру ТПХС на бассейновом принципе.”“Организация структуры ТПХС на основе бассейнового принципа сопряжена, однако, с рядом трудностей, связанных как с природной, так и социальной составляющих системы. Крупные равнинные реки пересекают в своем течении, как правило, несколько географических зон. Управлять системой природопользования в таких бассейнах довольно трудно. Необходима дифференциация бассейна на сравнительно однородные части, а также обязательный учет современного хозяйственного освоения территории, степени её нарушенности и возможности эффективного управления системой. На первом этапе следует выделять зональные отрезки со своей речной сетью, относящейся к системе крупной реки, на втором этапе – водосборы малых рек. Оптимальной элементарной единицей для планирования хозяйственной деятельности является, по мнению одних исследователей (Хаммонд, 1995; Бабинцева, Горбачев, 1995), водосборный бассейн площадью порядка 60…100 тыс. га., другие склоны выделять элементарные бассейны величиной на порядок меньше. На этом уровне иерархии, однако, появляются более или менее значительные межбассейновые пространства, которые невозможно однозначно отнести к одному из элементарных бассейнов, следовательно, исчезает одно из практических преимуществ бассейнового подхода – определенность границ.”
“Организация природопользования как на основе ландшафтного, так и бассейнового принципа сталкивается и с еще более существенными препятствиями. ТПХС, по определению, включает управленческий блок. Однако ни ландшафтные единицы, ни бассейны не имели, и не могут иметь структур, управляющих природопользованием. Управление целиком привязано к административным единицам, ни границы, ни иерархия которых не совпадают с границами и иерархией природных территориальных систем. Поэтому любые проекты организации рационального природопользования, составляющиеся в границах природных территориальных систем, неизбежно будут иметь преимущественно теоретический характер.”
“Проблему невозможно решить формальным актом изменения административных границ с их приближением к природным. Несовпадение неизбежно в силу разных оснований, на которых базируется развитие природы и общества вообще и соответствующих территориальных систем, в частности. Существуют внутренние закономерности формирования и развития территориальных социально-экономических систем, отражающиеся в особенностях вертикальной и горизонтальной структур и их развитии во времени.”
“Природопользование осуществляют коллективы людей, организованных в общности того или иного вида. Элементами отраслевой структуры являются предприятия, которые в зависимости от характера технологического процесса и выпускаемой продукции могут вообще не иметь территориальных связей в смысле вышеприведенного определения, а, значит, и не образовывать территориальных систем. Отраслевая структура может быть, в определенных пределах, безразлична к территориальной организации управления, и её можно без труда вмонтировать в иерархию геосистем. Подсистемы территориальной социально-экономической структуры имеют комплексный характер. Они охватывают все составные части общественного воспроизводства, и формируются на разной элементной основе и разных территориальных связях в зависимости от иерархического уровня. При этом на каждом уровне иерархии может и должна замыкаться определенная часть воспроизводственной системы, что достаточно жестко определяет количество уровней иерархии в территориальной организации общества. Следовательно, при рациональной организации административного устройства нельзя произвольно менять количество уровней управления, чтобы приблизить его к иерархии природных геосистем.”“Если сравнить принципы организации природных и социально-экономических территориальных систем по горизонтали, то и здесь выявляются существенные различия. Прежде всего, социально-экономические районы, особенно низового уровня очень часто формируются, как принято говорить в географии, на гравитационных, т.е. центростремительных связях, что не характерно для природных систем. При этом центры тяготения, например города во многих случаях возникают на экотонах, природных границах. Таким образом, социально-экономическая территориальная общность, сложившаяся на гравитационных связях, оказывается разделенной природной границей. В данном случае вообще невозможно свести воедино природное и экономическое районирование.”
“Не менее сложной является проблема разницы в характерном времени существования природных и социально-экономических систем, так как последние развиваются значительно быстрее первых. Срок существования технологического уклада составляет около 50 лет. За это время происходит кардинальная смена не только технологических, но и социальных структур, ценностных ориентаций, а значит и характера природопользования, в т.ч. направлений преобразования природы. Природная же среда остается на этом временном отрезке практически неизменной. Возникает вполне закономерный вопрос: что к чему в этом случае должно приспосабливаться? Природу переделывать под новое состояние общества или общество вести в направлении, которое задают консервативные природные процессы?”“Вышесказанное приводит к выводу о невозможности существования монистического основания для выделения территориальных природно-хозяйственных систем. Отсюда следует, что главная задача формирования ТПХС заключается в согласовании противоречивых требований разных подсистем, входящих в их состав. Нужно запрячь в одну телегу коня экономики и трепетную лань природы. Идеальным выходом было бы гармоничное сочетание всех имеющихся подходов к организации природопользования, однако довольно трудно внедрить экологические приоритеты в массовое сознание населения и управленцев, которые его обслуживают. Цели экономического (в лучшем случае социального) характера будут, вероятно, долгое время оставаться ведущими, а задачи рационального природопользования – подчиненными, хотя и важными.
Таким образом, приходиться выстраивать пирамиду целей, в соответствии с которой создавать ТПХС. Важнейшей задачей является при этом организация управления в такой системе. Без него самые идеальные проекты останутся в области мечтаний. Когда преобладают интересы экономического и социального развития, административное деление и управление может строиться на основе территориальных социально-экономических систем. Тогда в рамках одного административного образования может оказаться несколько природных систем. В этом случае задача управления оказывается сравнительно простой. Власти местной администрации будет достаточно, чтобы учесть в своей политике задачи рационального природопользования. Возникает и второй случай, когда природные системы оказываются разделенными между смежными административными единицами, который потребует включения иных процедур. Для России более привычен путь обращения к власти более высокого уровня, которая и должна будет урегулировать противоречия между низшими звеньями управления по поводу использования ресурсного и экологического потенциала соответствующей природной системы. В странах с более развитыми демократическими традициями возникающие проблемы могут решаться путем переговоров между всеми заинтересованными сторонами. Их результатом становится компромисс, предусматривающий те или иные компенсации потерь соответствующей стороне.
Итак, каждый уровень территориальной управленческой иерархии определяет для нижестоящих цели и задачи в сфере природопользования, определяет правила разрешения противоречий между ними и правила природопользования. Здесь устанавливается соответствие между административно-территориальной и природной иерархией. При этом административные органы высшего уровня организуют воспроизводство окружающей среды и природопользование природных систем высокого таксономического ранга, а органы низшего уровня природопользование и охрану природы в природных системах низших рангов.”
“Учитывая то, что воспроизводственной основой экономических зон является воспроизводство окружающей среды (Колесов, 1990) на этом уровне можно совместить административные и природные границы. Например, формировать федеральные округа по этому принципу можно как раз в пределах крупных речных бассейнов. Крупные экономические районы и экономические районы более низких рангов формируются не на природной, а иной воспроизводственной основе, поэтому природопользование в них организуется, как было сказано выше, сверху вниз.
На каждом из соответствующих уровней иерархии проводится зонирование территории по преобладающим видам природопользования. При этом социально-экономический, ландшафтный и бассейновый принципы организации структуры ТПХС фактически не исключают, а дополняют друг друга. На уровне административной единицы с учетом рекомендаций вышестоящего органа или результатов консультаций с соседним регионом, определяются цели и основные направления социально-экономического и экологического развития территории в целом и отдельных зон. В пределах водосбора планируются объемы хозяйственной деятельности, а на уровне ландшафта – характер проводимых мероприятий. В теоретическом плане эта концепция применительно к проблемам оптимизации природопользования пока детально не разработана. Предлагаемые методики ландшафтного планирования недостаточно адаптированы к условиям давно освоенных районов России и особенностям её управленческих структур, не учитывают возможностей бассейнового подхода.
Предлагается следующий алгоритм организации ТПХС на основе ландшафтно-бассейного принципа:
1. Сбор и формирование базы данных.
1.1. Общее описание геосистемы.
1.2. История и текущее состояние использования территории людьми.
1.3. Задаваемые и предлагаемые формы и модели природопользования.
2. Ландшафтный и бассейновый анализ.
2.1. Описание пространственно-временных характеристик экосистем в пределах водосборов.
2.2. Анализ прошлых природных и антропогенных воздействий на устойчивость функционирования локальных экосистем и всей ландшафтной системы, выделение экосистем, особо чувствительных к воздействиям.
2.3. Разработка критериев и параметров, совокупность которых составляет экологические стандарты качества экосистем разного уровня и видов природопользования, гарантирующих надежную сертификацию и контроль качества системы управления.
3. Зонирование территории и оптимизация структуры земель по хозяйственному назначению и категориям защитности.
3.1. Выделение защитных зон вдоль водотоков, путей миграции и мест обитания редких и исчезающих видов, эталонных участков, памятников культурно-исторического значения, неустойчивых экосистем.
3.2. Выделение промышленных и селитебных зон
3.3. Выделение зон интенсивного и экстенсивного земледелия и скотоводства
3.4. Выделение зон рекреации, туризма, охоты.
3.5. Выделение зон интенсивного и экстенсивного лесопользования.
4. Экономический долгосрочный анализ нескольких альтернативных вариантов природопользования, гарантирующих разнообразную, стабильную и неистощительную местную экономику, обеспечивающую полную занятость местного населения.
Организация ТПХС по предлагаемому принципу, учитывающему ведущую роль управленческого блока, позволит создать реально действующий социальный институт, в рамках которого устраняются многие противоречия в экологической и экономической сферах.
Работа выполнена в рамках НТП «Университеты России».”Библиографический список
1. Аверьянов А.Н. Системное познание мира: Методологические проблемы. – М.: Политиздат, 1985.
2. Алаев Э.Б. Социально-экономическая география: Понятийно-терминологический словарь. – М.: Мысль, 1983.
3. Анненская Г.Н., Видина А.А., Жучкова В.К. и др. Морфологическая структура географического ландшафта. – М: Наука, 1962.
4. Антипов А.Н., Бачурин Г.В., Гелета И.Ф., Корытный Л.М. Проблемы изучения и рационального использования малых рек Сибири // География и природные ресурсы. – 1984. – № 4.
5. Арманд Д.Л. Наука о ландшафте. – М.:Наука, 1975.
6. Афанасьев В.Г. Мир живого: системность, эволюция, управление. – М.: Политиздат, 1986.
7. Бабинцева Р.М., Горбачев В.Н. Экологическая основа планирования лесопользования в бассейнах крупных рек // Россия Азиатская. – 1996. – № 1. – С. 34-44.
8. Бабинцева Р.М., Горбачев В.Н., Марченко В.Н. Экологическое зонирование территорий речных бассейнов в системе устойчивого лесопользования // Тр. XI съезда РГО. – СПб., 2000. Т. 8. С. 5-18.
9. Видина А.А. Методические указания по полевым крупномасштабным ландшафтным исследованиям. – М.: МГУ, 1962.
10. Виноградов Б.В. Концепция ландшафтной экологии // Вестн. МГУ, география – 1994. – № 6. – С. 8-16.
11. Волков А.Д., Громцев А.Н., Еруков Г.В. и др. Экосистемы ландшафтов запада средней тайги (структура, динамика). – Петрозаводск: Карельский НЦ АН СССР, 1990.
12. Волков А.Д., Громцев А.Н., Еруков Г.В. и др. Экосистемы ландшафтов запада северной тайги (структура, динамика). – Петрозаводск: Карельский НЦ РАН, 1993.
13. Горбашевич К.С. Русские географические названия. – М.-Л.: Наука, 1965.
14. Громцев А.Н. Ландшафтная экология таежных лесов. – Петрозаводск: Карельский НЦ РАН, 2000.
15. Громцев А.Н. Ландшафтные закономерности структуры и динамики среднетаежных сосновых лесов Карелии. – Петрозаводск: Карельский НЦ РАН, 1993.
16. Ефремов Д.Ф., Морин В.А. Принципы ландшафтно-экологического планирования лесопользования в горных условиях Дальнего Востока // Проблемы региональной экологии: Матер. Всеросс. конф. – Новосибирск: СО РАН, 2000. Вып. 8. С. 83-86.
17. Злотин Р.И. Экологические проблемы биоты и устойчивость геосистем // Изв. АН СССР, сер. географ. – 1987. – № 6. – С. 74-77.
18. Злотин Р.И., Тишков А.А. Проблемы географии наземных экосистем // Изв. АН СССР, сер. географ. – 1986. – № 1. – С. 133-136.
19. Зотов С.И. Бассейно-ландшафтная концепция природопользования // Изв. РАН, сер. географ. – 1986. – № 1. – С. 133-136.
20. Исаченко А.Г. Ландшафтоведение на современном этапе // Вопросы географии. Сб. 121. Ландшафтоведение: теория и практика. – М., 1982.
21. Исаченко А.Г. Ландшафты СССР. – Л.: Гидрометеоиздат, 1985.
22. Исаченко А.Г. Методы прикладных ландшафтных исследований. – Л.: Гидрометеоиздат, 1980.
23. Исаченко А.Г. Оптимизация природной среды (географический аспект). – М.: Наука, 1980.
24. Исаченко А.Г. Экологическая география северо-запада России. – СПб., 1995.
25. Исаченко А.Г. Основы ландшафтоведения и физико-географического районирования. – М.: Наука, 1965.
26. Киселев А.Н. Задачи современной географии и современные принципы исследования организации биогеосистем // Структурная организация компонентов биогеосистем. – Владивосток, 1988.
27. Колесов А.В. Воспроизводство в территориальных системах: Автореф. дис. … канд. эконом. наук. – Йошкар-Ола, 1990.
28. Крауклис А.А. Динамический анализ локального разнообразия биогеоценозов// география и природные ресурсы. – 1983. – № 3. – С. 13-22.
29. Крауклис А.А. Структурно-динамический фациальный анализ южнотаежного ландшафта Нижнего Приангарья // Южная тайга Приангарья. Структура и природные режимы южнотаежного ландшафта. – Л.: Гидрометеоиздат, 1969.
30. Любушкина С.Г., Пашканг К.В., Притула Т.Ю. и др. Значение ландшафтных исследований для организации рационального природопользования // Вопросы геогра-фии. Ландшафтоведение: теория и практика. Сб. 121. – М., 1982.
31. Лямеборшай С.Х., Гирячев В.Н. Водосбор – объект комплексного природо-пользования // Лесн. хоз-во. – 1991. – № 10. – С. 24-26.
32. Лященко П.И. История народного хозяйства СССР. – М., 1939.
33. Максимов А.А. Структура и динамика биоценозов речных долин. – Новоси-бирск: Наука, 1974.
34. Мильков Ф.И. Бассейн реки как парадинамическая ландшафтная система и вопросы природопользования // География и природные ресурсы. – 1981. – № 4. – С. 11-18.
35. Михайлов Ю.П. К вопросу о территориальной организации общества и организации территории // География и природные ресурсы. – 1998. – № 4. – С. 10-17.
36. Морин В.А. Оценка геоморфологической структуры водосборных бассейнов для целей нормирования защитной лесистости (на примере горных территорий При-амурья). Автореф. дис. … канд. географ. наук. – Хабаровск, 1991.
37. Николис Г., Пригожин И. Познание сложного: Введение. – М.: Мир, 1990.
38. Овчинников Н.Ф. Принципы сохранения. – М.: Наука, 1966.
39. Орлов М.М. Леса водоохранные, защитные и лесопарки. Устройство и ведение хозяйства. – М.: Лесная пром-сть, 1983.
40. Пащенко В.М. К развитию теории ландшафтоведения // География и природные ресурсы. – 1990. – № 2. – С. 143-143.
41. Преображенский В.С., Александрова Т.Д. Становление ландшафтной экологии// Изв. АН СССР, сер. географ. – 1988. – № 3. – С. 124-127.
42. Преображенский В.С. Ландшафтные исследования. – М.: Наука, 1966.
43. Преображенский В.С., Александрова Т.Д. Становление ландшафтной экологии// Изв. АН СССР, сер. географ. – 1988. – № 3. – С. 124-127.
44. Преображенский В.С., Александрова Т.Д., Куприянова Т.П. Основы ландшафтного анализа. – М.: Наука, 1988.
45. Свидерский В.И. О диалектике элементов и структуры в объективном мире и в познании. – М.: Соцэкгиз, 1962.
46. Сетров М.И. Организация биосистем. – Л.: Наука, 1971.
47. Сочава В.Б. Введение в учение о геосистемах. – Новосибирск: Наука, 1978.
48. Сочава В.Б. Учение о геосистемах – современный этап комплексной физической географии // Изв. АН СССР, сер. географ. – 1972. – № 3. – С. 18-25.
49. Сташевский Е.Д. Московские уезды по писцовым книгам 16 века. – Киев, 1907.
50. Столяров Д.П., Бурневский Ю.И., Романюк Б.Д. Географические ландшафты и лесные экосистемы // Лесн. хоз-во. – 1992. – №12. – С. 22-24.
51. Тимашев И.Е. Ландшафтоведение: теоретический подход // Изв. Всесоюз. гео-граф. Об-ва. – 1991. – Вып. 2. – С. 134-139.
52. Удра И.Ф. О становлении биогеографии и ее дальнейшем развитии // география и природные ресурсы. – 1980. – № 2. – С. 138-143.
53. Фисков А.П. К вопросу о бассейновом уровне организации в биосфере // Общие проблемы биогеоценологии. – М., 1986.
54. Хакен Г. Синергетика. М.: Мир, 1980.
55. Хаммонд Х. Экосистемный подход к целостному лесопользованию // Россия Азиатская. – 1996. – № 1. – С. 6-14.
56. Хортон Р. Эрозионное развитие рек и водосборных бассейнов / Перев. с англ. – М.: Изд-во иностр. лит., 1948.
57. Чубатый О.В. Ведение хозяйства по водосборам в горных лесах Карпат // Лесоведение. – 1981. – № 1. – С. 3-11.
58. Чуенков В.С. Организация многоцелевого лесопользования по водосборам // Проблемы лесопользования в западном регионе СССР: Матер. науч. конф. – Гомель, 1990. С. 142-145.
59. Экологические аспекты лесовыращивания и лесопользования / Р.М. Бабинцева, А.И. Бузыкин, В.Н. Горбачев и др. – Новосибирск: СО РАН, 2001.
60. Ясинский С.В. Геоэкологический анализ антропогенных воздействий на водосборы малых рек // Изв. РАН, сер. географ. – 2000. – № 4. – С. 74-82.
61. Forman R.T.T., Gordon M. Landscape ecology. – N. -Y.: John Wiley Sous, 1986.
62. Hammond H. Seeing the forest among the trees – the case for wholistic forest use. Polestar Press Ltd., B.C. – Canada, 1992.
63. Klijn F., Udo de Haes H.A. A hierarchical approach to ecosystems and its implications for ecological land classification // landscape ecology. – 1994. – N 9. – P. 89-104.
64. Puckett S.T.A., Cadenasso M.L. Landscape ecology: spatial heterogeneity in ecological systems // Science. – 1995. – N 269. – P. 331-334.
65. Turner M.G., Romme W. H., Gadner R.H., et al. A revised concept of langscape equilibrium: disturbance and stability on scaled landscapes // Landscape ecology . – 1994. – N 8. – P. 213-227.
66. Urban D.L., ONeill R.V., Shugart H.H. Landscape ecology // Bioscience. – 1987. – N 37. – P. 119-127.
67. Wiens I., Stenseth N., Horne B., Ims. Ecological mechanisms and landscape ecology// Oikos. – 1993. – N 66. – P. 369-380
68. Wilken E.B., Ironside G. The development of ecology (biophysical) land classification in Canada // Landscape Plann. – 1977. – N 4. – P. 273-375.
