Судьба цивилизатора
Хочется поделится цитатами ещё из одной популярной книги Александра Никонова, которые касаются интересной темы становления, развития и гибели цивилизаций. В своей книге автор знакомит читателя с фантастическими достижениями римской цивилизации, которые на тысячелетия опередили своё время! Если бы эта цивилизация не прекратила своё существование, то, наверное, уже в средние века человек осваивал бы околоземное космическое пространство, но Римская империя рухнула и Европа погрузилась в мрачное средневековье. У религии нашлось своё объяснение научной картины мира. Прогресс замедлился. Многие правители Средневековой Европы не умели писать и читать, в то время, как во времена античного Рима грамотность была “поголовная”. Аналогичный процесс, но в меньших масштабах, мы наблюдаем в настоящее время после распада Советской империи.
Почти все крупные современные города Европы были основаны римлянами. Париж, Лондон, Будапешт, Вена, Белград, Орлеан, София, Милан, Турин, Берн… – все это бывшие римские поселения. В Римской империи было 1500-1800 городов. Для сравнения: в России начала XX века – около 700. При гораздо большей территории.
Население города Рима на пике его могущества составляло миллион человек. После крушения Империи человечеству понадобилось около двух тысяч лет, чтобы выйти на тот же уровень урбанизации – лишь в начале XX века население некоторых европейских городов перевалило за миллион.
Огромный город – непростой организм. Ему нужны системы жизнеобеспечения. Город нужно снабжать, в первую очередь, водой. В современных условиях для этого создают целые водохранилища. В Древний Рим воду подводили 14 акведуков с расстояния от 15 до 80 километров. Далее вода разводилась по городским фонтанам, водосборным бассейнам, общественным баням и туалетам и даже заводилась в отдельные дома зажиточных граждан. Это был самый настоящий водопровод, которого Европа не узнает еще тысячи лет…
Из города нужно выводить нечистоты. Знаменитая римская канализация – Клоака Максима – была столь велика, что обслуживающие ее работники плавали по этому подземному каналу, несущему нечистоты, на лодке. Причем построена Клоака была Тарквину-сом Спербусом еще в VII-VI веках до нашей эры. Можно смело сказать, что если бы не эта фантастическая канализация, Рим никогда не достиг бы такой плотности населения, никогда не стал городом-«миллионником»… После падения Рима в городах цивилизованной Европы канализация появилась только через две тысячи лет. А в Риме она тысячу лет существовала.
А дороги! Знаменитые римские дороги во многих частях Европы использовались по прямому назначению вплоть до начала XX века. Какую современную дорогу можно использовать… нет, даже не две тысячи лет, а хотя бы пару сотен? Хотя бы 20 лет без ремонта? Чтобы по достоинству оценить цифры, которые я приведу чуть ниже, нужно хорошо представлять себе, что за инженерное сооружение такое – римская дорога. Сначала роется траншея глубиной примерно метр – метр десять. Если почва некрепкая, заболоченная, в дно траншеи забиваются дубовые сваи. Края траншеи укрепляются каменными плитами. Затем, как в пироге, выкладываются разные слои – крупного камня, камня помельче, песка, снова камня, извести, черепичного порошка… «Слоеный пирог» заполняет всю вырытую траншею. Сегодня это называется дорожной подушкой. Сверху на подушку кладется собственно дорожное покрытие – каменные плиты, расположенные небольшой горкой, чтобы дождевая вода стекала с центра дороги в боковые дренажные канавы. На римские дороги расходовалось больше каменного материала, чем на дороги современные. На секунду напомню, что экскаваторов тогда не было. И камни обтесывались вручную. По краям римской дороги стояли верстовые (милевые) столбы в виде аккуратных каменных колонок на квадратных каменных постаментиках. Были и настоящие дорожные знаки в виде каменных колонн выше человеческого роста, на которых обозначалось расстояние до ближайших населенных пунктов и до Рима. А в самом Риме был заложен нулевой километр с памятным знаком. Сердцевина империи, на которую приходили поглядеть досужие древние туристы.
Любопытная деталь: вдоль дорог римляне сеяли чернобыльник (Artemisia absinthium) – каждый идущий мог сорвать на обочине его листья и вложить в сандалии, чтобы от долгой ходьбы не болели ноги. Римские дорожники старались не повторять рельеф местности. Если перед ними была впадина, они строили через нее мост. Если гора – прорубались сквозь гору. Римская дорога должна быть прямой и надежной, как римский характер! Неподалеку от Неаполя, например, римляне пробили в скале туннель длиной в 1300 метров. Так вот, общая протяженность дорог в римской империи (учитывая второстепенные грунтовые) составляла по разным оценкам от 250000 до 300000 километров. Семь с половиной экваторов!
Для справки: в России 1913 года протяженность дорог равнялась всего 50000 километров, причем практически все они были грунтовыми. А в Риме, если не считать грунтовок, 90000 километров дорог являлись самыми настоящими магистралями – с твердым покрытием, мостами, туннелями… И – внимание! – из общего количества всех римских дорог только 14000 километров было проложено по самой Италии, остальные – в провинциях. То есть десятки тысяч километров дорог римляне туземцам просто подарили. Явившись таким образом для тогдашней ойкумены самыми настоящими цивилизаторами.
Советская научная экспедиция на судне «Акванавт» в восьмидесятых годах прошлого века извлекла из донных черноморских отложений с глубины около 100 метров корни сухопутных растений и раковины пресноводных моллюсков. Исследование кернов показало, что морская флора и фауна появились тут примерно 7500 лет назад. А более глубокие донные слои содержат только останки пресноводных организмов. Французская экспедиция, бурившая в дельте Дуная, подтвердила данные советской. Больше того, французы обнаружили под водой остатки древних деревянных домов, алтарей, глиняные печи, загоны для скота. Загоны невысокие, видимо, для свиней. Надо ли говорить, как эти находки возбудили научное сообщество?! Был организован международный проект «Черное море», в рамках которого сделали немало удивительных открытий. В сентябре 2000 года германское экспедиционное судно «Северный горизонт» в 20 километрах от турецкого города Синопа с помощью глубоководного сонара и подводной лодки-робота обнаружило остатки полуобвалившегося здания длиной 12 метров и шириной 4 метра. Это была мазанка – строение из прутьев, обмазанное глиной. Со дна достали обработанные дощечки, куски древесного угля – когда-то на дне Черного моря горел костер. Это все могло означать только одно – раньше Черное море было небольшим пресноводным озером. Его старая береговая линия находится сейчас на глубине 150-160 метров. Да и Средиземное море не всегда выглядело так, как сейчас. Оба эти водоема заполнились океанской водой уже на памяти человечества.
Приблизительно 15000 лет тому назад ледник, накрывающий огромной белой шапкой северное полушарие аж до территории нынешней Украины, начал отступать. То есть, попросту, таять. Таяние огромных полярных шапок привело к подъему уровня океана на 130-150 метров. Земная суша уменьшилась на 8 %. Человечество, которое к тому времени уже благополучно заселило все континенты, жило, в основном, у воды – по берегам озер, рек и морей. Ясно, что подобное затопление не прошло незамеченным и осталось в преданиях. Через сухопутный Гибралтарский перешеек воды поднявшегося океана хлынули сначала во внутреннее море, которое позже назовут Средиземным, и постепенно заполнили его почти до современного уровня, а потом, проточив Босфорское ущелье, соленая вода с высоты в 120 метров огромным водопадом обрушилась в пресноводное озеро, которое позже назовут Черным морем.
Расчеты американских геологов Питмана и Райана показывают, как все происходило. Мощь водопада равнялась примерно двумстам Ниагарам. Величественное было зрелище! Каждый день в озеро обрушивалось 50 кубокилометров воды. В результате каждый день уровень воды поднимался на 15 см , превращая безымянное озеро в нынешнее Черное море. Северное и западное побережья здесь очень пологие, поэтому ежедневный подъем воды на 15 см оборачивался 400-метровым продвижением воды вперед. Каждый день густо заселенная суша теряла до полукилометра! Сто тысяч квадратных километров плодородной земли было затоплено в течение трех лет.
Чтобы обеспечить питанием племя в 500 человек, которые живут охотой и собирательством, нужна территория, равная современной Чехии. Переход к иным сельскохозяйственным технологиям повысил КПД цивилизации внесколько раз, позволив прокормить на той же территории в двадцать раз большее население.
Волею потопа именно беглецы, пришедшие в Европу, стали цивилизаторами , носителями новых ценностей – ценностей неолитической революции. Они принесли передовую культуру дикарям, которые жили еще в палеолите – охотой и собирательством. Стремительное распространение по Европе ленточной керамики позволило археологам установить точное время, за которое цивилизаторы колонизировали эту часть света – 200 лет. Раньше исследователи ломали голову – с чего бы вдруг взявшаяся буквально из ниоткуда культура так быстро покорила Европу?
Теперь ясно, откуда и почему: вода гнала.
Учитывая, что КПД оседлого образа жизни гораздо выше охотничье-собирательского, пришельцы просто задавили своей численностью редких европейских аборигенов. По данным археологов, в Причерноморье (точнее, в Приозерье) плотность населения была очень высока – расстояние от поселения до поселения составляло примерно 4 километра. В то время как плотность аборигенов Средней Европы составляла 1 (один) человек на 10 квадратных километров – сейчас в Сахаре больше народу живет!..
В нашем мозгу таится огромное множество разных древних инстинктивных программ. Все наши бытовые привычки и, соответственно, обычаи, мораль имеют животно-инстинктивное происхождение. Человек работает просто: есть зашитая в мозгу программа поведения – есть поведение. Нет программы – нет поведения. Посмотрите за человеком, за любыми его реакциями и поведением, поищите под это поведение животную программу. И вы ее найдете! Вот элементарный пример. Все человеческие детеныши любят качели. Все детские парки развлечений состоят из аттракционов, где в том или ином виде используется фрагмент полета, вращения, переворота или мгновения невесомости. Вы сколько угодно можете катать на карусели щенков, жеребят или детенышей овец – ничего, кроме ужаса, это у них не вызовет. А у наших детенышей полет вызывает инстинктивное удовольствие. Дети хохочут, когда их подбрасывают и ловят. Почему? Да потому что наши далекие предки, прыгали по деревьям, и в глубинах мозга до сих пор осталась программа брахиации – перелета с ветки на ветку, раскачиваясь на руках. Именно поэтому до сих пор самые популярные и частые детские сны – это сны о полетах. Этой программе, которая живет в далеких глубинах нашего мозга, примерно 25 миллионов лет – именно тогда наши общие с гиббонами предки передвигались с помощью брахиации.
Вообще инстинктивное поведение лучше всего наблюдать у детей – они ближе к животным. Почему все дети обожают строить шалаши из веток, имеют тягу к дуплам, пещерам?.. Потому, что у многих, и не только человекообразных приматов, есть врожденные программы по строительству гнезда. Никуда не делись они и у нас. Дремлют в глубинах мозга. Дайте грудному младенцу два пальца, он их крепко обхватит ручонками. Можете его теперь смело поднимать в воздух – он удержится! Потому что миллионы лет его животные предки с самого рождения висели на маме, вцепившись в ее шерсть. Давно уже у наших самок шерсти нет, а способность младенца висеть, держась за руки, осталась. Осталась и потребность малыша на прогулке уцепиться за мамин хвост – так безопаснее. Отсюда, кстати, и пошло выражение «держаться за юбку»: хвоста у мамы давно уже нет, но желание ребенка ухватиться за что-то сохранилось. Именно поэтому, кстати, дети лучше засыпают с плюшевыми игрушками: они волосатые и мягкие – сразу срабатывает программа успокоения. Если злобный экспериментатор в лаборатории забирает маму у маленькой обезьянки, малыш впадает в ужас, кричит и инстинктивно вцепляется в шерсть – в свою собственную, поскольку маму-то уже уволокли, а инстинкт «вцепиться» срабатывает. У человека шерсти на теле нет, поэтому человек в стрессовых ситуациях вцепляется в ту шерсть, что осталась – в волосы. Отсюда выражение «рвать на себе волосы». Если бы мы произошли от другого зверя, никаких хватаний за собственные волосы не было бы. Во всех наших поступках нами до сих пор руководит обезьяна, которая сидит внутри нас. Любовь к родине – тоже чисто животное чувство. Патриотизм характерен для всех территориальных животных, а приматы – создания территориальные. У них (у нас) в детстве происходит импринтинг – запечатление своего ареала обитания на всю оставшуюся жизнь. Это крайне необходимая вещь, которая позволяет, во-первых, не потеряться, а во-вторых, отчаянно защищать свою «родину» от захватчиков. А иначе бы откуда у людей взялся патриотизм? Из чего бы он вырос? Защита своей родины, своей стадной территории – священный долг любого павиана.
Кстати, о павианах… Вы знаете, как воюют павианы и другие обезьяны, живущие в саванне? Обращаю внимание читателя на саванну, потому что наши предки – как раз обитатели саванны, и у всех видов саванных приматов под влиянием природной среды сформировалось одинаковое поведение. В биологии это называется конвергенцией – когда у совершенно разных видов формируются одинаковые телесные или поведенческие признаки, обусловленные обитанием в одинаковой природной среде. Итак, войны павианов на открытом пространстве… В походном строю стадо павианов повторяет предбоевой порядок пехоты. В центре идут доминанты – патриархи стада, вокруг которых все самое ценное – самки с детенышами. Впереди идет боевой авангард – субдоминантные особи, молодые самцы. Сзади – арьергардное прикрытие из самцов третьего ранга, послабее. Если местность пересеченная, плохо просматриваемая,с двух сторон может быть еще два небольших отряда флангового прикрытия. Если предстоит война с другим племенем павианов – например, пограничный конфликт, два войска павианов выстраиваются друг перед другом в виде двух полумесяцев вогнутыми сторонами друг к другу. В центре – патриархи. Именно такое боевое построение до сих пор остается у многих туземных племен. Именно такое боевое построение долгое время было характерно для древних человеческих сообществ. Только потом, когда прогресс изменил условия (усовершенствовал средства) ведения войны, изменилось и построение приматов вида Homo sapiens. Появилась, например, легионная римская армия с манипулярным устройством.
В мире животных правило простое – кто больше, тот сильней. Поэтому каждый старается выглядеть значительнее, чем есть на самом деле: жаба в случае опасности раздувается; кобра поднимается и раскрывает «капюшон»; кошка выгибается дугой и поднимает шерсть дыбом; царь или вожак стаи всегда сидят на возвышении; жрецы, монахи и бояре носят высокие каблуки; римские легионеры, русские гусары и прочие солдаты допулеметной эпохи носили шлемы с гребнями, киверами, перьями, рогами, зрительно увеличивающими рост их носителя. Простое психологическое оружие, приводной механизм которого спрятан в таких древних слоях мозга, что включается автоматически, минуя сознание. Поэтому всегда действует. Поэтому всегда и носили – непреходящая была у военных мода. И до сих пор еще осталась – офицерики стараются подобрать себе фуражку с тульей повыше. Павианы…
В общем, защита территории – это чисто видовая потребность. При этом любопытно, что зверь, вторгшийся на чужую территорию, инстинктивно, то есть автоматически, чувствует себя неправым. И это его сковывает, потому в животном мире чужака (даже более сильного физически) чаще всего побеждает хозяин территории: за ним моральная правота. У людей это порой принимает забавные формы. Например, спортивная статистика отмечает, что гости чаще проигрывают матчи хозяевам поля.
Иногда говорят, что вся история человечества – это постоянная борьба разума с животностью. Я бы сформулировал иначе: вся история человечества есть канализация животных инстинктов в приемлемое для разума русло. Огромная мелиоративная работа, происходящая внутри наших голов…
Сельскохозяйственная цивилизация просуществовала на нашей планете в почти неизменном виде тысячи лет, и закат ее начался совсем недавно – лет двести-триста тому назад. По историческим меркам буквально вчера. А до того мир был на удивление статичен… Уровень ВВП на душу населения в Римской империи, Китае, Индии в начале нашей эры практически не отличался от среднемировых значений удельного ВВП в конце XVIII века! Также практически не отличалась урожайность зерновых (8-10 центнеров с гектара) и средняя продолжительность жизни (24-26 лет).
Как справедливо отмечает один из историков, «если бы римлянина периода империи можно было перенести на 18 веков вперед во времени, он оказался бы в обществе, которое смог бы понять без больших трудностей».
Горы порождают горные народности – агрессивные и диковатые. Великие степи порождают кочевников. Долины рек порождают деревенские империи. А море рождает странный человеческий микст – пиратов-торговцев. Так на социальном уровне проявляет себя общефизический закон наименьшего действия – природные условия производят такую социальную структуру, существование которой энергетически наиболее выгодно для данных условий.
На закате империи в городе Риме в списках безработных значилось 200000 человек. Это только главы семейств, пролетарии, то есть люди, у которых никакого имущества, кроме детей. Если учесть всех их домочадцев, то получится, что на пособиях по безработице сидело в общей сложности около 700000 человек! Почти весь Рим! Они жили в своего рода гетто – в казенных пятиэтажках, на государственные пособия. Им выдавалось зерно, вино, деньги, оливковое масло… Для них устраивались бесплатные представления, чтобы скучно не было. Они посещали бесплатные общественные термы. Многие из этих людей не работали уже в третьем-четвертом поколении. Им исправно выплачивались детские пособия. Все эти социальные расходы тяжким грузом ложились на государственный бюджет. Для иллюстрации масштабов развлекательной деятельности, вполне сопоставимых по масштабам с расходами на армию, приведу частное письмо патриция времен империи. Итак, уважаемый Кассий сообщает своему другу Данацию: «Пишу тебе из Африки… куда меня отправил наш император Траян для отлавливания диких животных, так как наш народ, который надо развлекать, чтобы не было смут, стоит нам дороже всяких животных. Народ требует теперь зрелищ все более и более необычных. Он пресыщен видом пантер, тянущих повозки; слонов, присевших на передние ноги, дабы начертать на песке хоботом имя императора; гладиаторов, сражающихся со львами. Сегодня они хотят видеть, как медведи бьются с буйволами, а быки – с носорогами…
…Говорили мне, что нашли средство возбуждать слонов, которым противостоят быки или носороги, заставляя их выпивать перед битвой отвар риса или камыша; те, кто работает в Колизее, предпочитают всаживать им в бока горящие факелы, это развлечение пользуется большой благосклонностью публики. Я нахожу эти игры слишком жестокими, однако, как говорят, они обеспечивают мир и спокойствие в империи… Надолго ли, мой дрогой Данаций? Тем более что отлавливание хищников становится делом все более трудным, если учесть то, что происходит. В иных районах некоторые из них совсем исчезли, как, например, гиппопотамы в Нубии, месопотамский лев, слоны в северной Африке, откуда я тебе пишу. Мне пришлось объездить множество районов… и организовать не одну охоту на зверей, чтобы ублажить нашего императора, – он получит несколько сотен гепардов, пантер и львов, две сотни буйволов, а также страусов и антилоп для своих зоосадов. У него уже более одиннадцати тысяч животных, так что сторожа в его зверинцах не страдают от безделья… Более двадцати моих людей были ранены или убиты, нам пришлось сразиться с доброй сотней хищников, настолько разъяренных, что взять их было трудно. Я попросил императора выслать мне подкрепление, ибо я вынужден уехать на юг, чтобы ловить слонов, носорогов, гиппопотамов и, может быть, нескольких жирафов, коих он очень любит…»
Во времена императора Тита при праздновании открытия Колизея на арене было убито за один день 5000 животных. И подобные мероприятия (немного меньшего масштаба) происходили по всей империи годами и десятилетиями. Хлеба и зрелищ! Масштаб государственного патернализма был таков, что империя успешно уничтожила целые виды крупных животных – североафриканского льва и североафриканского слона (они были чуть мельче привычных нам – именно на слонах этого вида Ганнибал переходил Альпы). Римские арены просто съели этих представителей фауны…
Так, возвращаемся в древний мир… Мы видим, как географические условия сформировали некую общность людей, объединенных одним менталитетом, то есть совокупностью поведенческих программ, которые транслируются из поколения в поколение и позволяют народности выживать в конкретных условиях. Географические условия – это экологическая ниша. И если зерно нации бросить в эту нишу, она начнет ее заполнять, пока не заполнит целиком. А почему не весь мир? Почему не может быть мировой империи? Может быть, потому, что за пределами этой ниши – уже другие природные условия и для проживания там нужны другой уклад и другая ментальность?
Когда Наполеон вошел в Египет, он обнаружил, что в личностных боевых качествах его кавалеристы уступают мамлюкам. Французы были явно пожиже и не так отчаянны. Точно та же ситуация, что и с римлянами, которые уступали испанцам и германцам и в силе, и в росте. Но цивилизация берет другим. Организацией процесса. Слово Наполеону: «Два мамлюка справлялись с тремя французами, потому что у них были лучшие лошади и сами они лучше вооружены… Но сотня французских кавалеристов не боялась сотни мамлюков; триста французов брали верх над таким же числом мамлюков, а тысяча разбивала 1500. Так сильно влияние тактики, порядка и эволюции!»
– Самая лучшая жизнь, – начали уже открыто внушать карфагенянам свои ценности римляне, – есть жизнь не на море, а на суше, жизнь сельская, а неторгово-пиратская морская! Да, конечно, сельское хозяйство менее выгодно, чем торговля, но и в голове от него штормит меньше. Город на море – тот же корабль, который постоянно качает военно-политически. А город в глубине материка – надежная опора, символ устойчивости.
Мы даем вам шанс начать с чистого листа, – примерно так завершил свою речь Цензорин. – Мы обещали, что Карфаген будет автономной провинцией Рима. И мы не обманули, поскольку считаем Карфагеном не город, а вас. Красивый пассаж. А главное, верный, хоть и хитрый. Верный, потому что не мертвые стены Карфагена, а живые люди есть носители ментальности и идентичности, навыков, знаний, привычек… А хитрый потому, что, разрушив инфраструктуру, выковыряв мягкое тельце цивилизации из раковины города, римляне выбросили его в открытое поле, где оно иссохнет и неминуемо будет рассеяно ветром. Цивилизация-это коралловое дерево. Миллионы мягких мелких полипов рождаются, живут и умирают незамеченными, оставляя после себя крохотный, почти невидимый глазу известковый кирпичик. А из этих кирпичиков складываются огромные известковые коралловые рифы. Исчезни вдруг полипы – останется мертвый коралловый риф. Или, в нашем измерении, пустые городские стены, которые заметет песок или одолеют джунгли. А если вдруг исчезнет «коралловый риф» в виде великих построек цивилизации, которые являются хранилищами культуры, мелким неутомимым человеческим полипам придется начинать строительство с нуля.
Почему так губительно сказывается на детях богатство родителей? Два-три поколения – и уже без слез на вырожденцев не взглянешь! А все потому, что лишения, запреты и ограничения формируют личность. Канализируют ее животную энергию. Личность, которая с детства ничем не ограничена, расползается, как квашня. Иначе и быть не может…
Специалист подобен флюсу. Специализация развращает, разлагает цельность людей. В крестьянской семье воспитание детей, их обеспечение и защита являются функциями самой семьи. В городской семье детей воспитывают школа, телевизор и Интернет. Защищает человека полиция-милиция. И с какого-то момента человек оказывается неспособным ни воспитывать детей, ни защищать сам себя. После чего начинается: «Дети меня не понимают…» А как они могут понимать, если на них нет времени? Какое может быть единство в обществе, если мы разрываем связи между самыми близкими людьми?..
За счет чего горит костер? За счет того, что топливо «портится» -в его молекулах разрываются водородные связи. А факел цивилизации за счет чего горит? Засчет того, что в нем разрываются родственные связи, которые в максимальной форме характерны как раз для Деревни – все эти «девери-шурины-кумовья» и прочие названия, смысла которых современный горожанин уже не понимает. Верхние этажи цивилизации растут за счет разрушения нижних… Современная цивилизация уже так надстроилась, что семью практически развалили – умирает семья как общественный институт. А при разрушении человеческих связей и происходит та самая индивидуализация, которой так славится западное общество. И самоё человек фактически развалился: раньше он умел и то, и другое, пятое, десятое. Атеперь он можеттолько что-то одно. Узкий специалист. И вот возникает момент, когда в ответ на новый вызов требуется новое усложнение системы, а разрушать-то внизу уже нечего.
Нет того, за счет чего надстраиваться. Все уже съедено. И тогда система начинает разваливаться. Многие цивилизации этот путь прошли. Ослабев изнутри, исчерпав внутренние ресурсы, они рушились под натиском варваров – так рухнул в V веке весь цивилизационный пояс – Китай, Рим… Именно тогда и началась новая цивилизация – наша. Мы – потомки тех европейских варваров. И сейчас завершается наш цивилизационный цикл. Раньше, когда рушилась цивилизация, ее факел переходил другим – варварам. Сегодняшняя цивилизация глобальна, экономика становится мировой, финансовая система едина. И наш факел просто некому будет подхватить.
