История отмороженных в контексте глобального потепления

Во время отпуска в руки попалась увлекательная книга Александра Петровича Никонова “История отмороженных в контексте глобального потепления”. Автор книги в популярной манере, с ссылкой на исследования климатолога Клименко, пытается связать появление и разрушение империй с климатом на нашей планете. Ряд читателей не согласится с определяющим цивилизационным влиянием климата на социум, тем не менее, многие факты, приведённые в книге, заставляют задуматься. В книге даются ответы на вопросы: Почему мы такие, какие есть? Как климат повлиял на формирование наших национальных черт? Какое будущее ожидает нас? А также ряд других актуальных вопросов.
Для некоторых эта книга, станет как “Ушат холодной воды”, но постоянное пребывание в экзальтированном состоянии от собственного величия не идёт на пользу государству. Мы “лучше” и больше всех – эта “вуаль” мешает нам адекватно оценивать собственные силы.
Эта книга учит, думать, анализировать и реально смотреть на окружающую действительность. Только так мы станем принимать адекватные меры, как во внешней, так и во внутренней политике.

Во времена Овидия (год рождения 43 год до н.э) замерзали воды Дуная и Чёрного моря; в Болгарии, Румынии и Крыму не вызревал виноград. За 400 лет до Овидия в Риме из-за низких температур также не вызревали ни виноград, ни оливки. Зимой замерзал Тибр, а снежный покров лежал на италийских полях по сорок дней в году. Виноград не выращивали в Северной и Центральной Италии вплоть до конца III века до н.э. Греческие колонисты, основавшие город Кумы (близ современного Неаполя) занимались виноградарством, но за 500 последующих лет колонизации виноградная культура так и не двинулась севернее Южной Италии. Сохранились греческие тексты, которые не рекомендуют селянам выращивать виноград и оливки севернее Неаполя – помёрзнут.. Только в третьем-втором веках, когда климат потеплел, виноград и оливки распространились по всему “сапожку”.

Времена похолоданий – это время величайших научных и культурных прорывов, время создания великих империй. А эпоха потеплений – распад империй, культурный застой.

Колебания климата самым драматическим образом влияющие на историю обычно не превышают нескольких градусов или даже долей градуса! Например, Римскую империю, о чем мы поговорим ниже, погубило падение средне глобальной температуры всего на пол градуса. Климат ползет как улитка, едва заметно, – и губит цивилизации. Распад Советской империи также пришёлся на эпоху глобального потепления.

Если нашу планету представить в виде шара диаметром в 2,5 м – такой шар уместится аккурат от пола до потолка в обычной московской квартире – то средняя глубина земного океана, равная 5 км, на этом шаре будет представлена пленкой толщиной в 1 мм. А атмосфера… При разгерметизации салона самолета на высоте в 10 км пассажиры гибнут: там уже невозможно дышать без кислородной маски, настолько разрежен воздух. Так вот 10-километровый воздушный океан на нашем шаре эквивалентен тонкому слою, равному 2 мм. В этой тонюсенькой пленке и сосредоточена вся наша жизнь вся наша история. И здесь же в этой пленке, размазанной по планете, сосредоточен весь климат.

Аристотель был первым ученым, который указал на зависимость темперамента, облика людей, стереотипов человеческого поведения, типа государственного устройства от климата.
Задаваясь вопросом отчего же именно они греки стали столь цивилизованным народом, а северные и южные варвары так и остались дикарями, греческие философы решили, что во всем виноват климат. В северных широтах людям не до цивилизации – им бы выжить в суровых условиях. Южным людям тоже не до цивилизации – продукты питания на благодатном юге достаются им столь легко, что нет нужды совершенствовать ремесла и делать изобретения. И только в умеренных широтах, где посчастливилось жить грекам человек может (есть для этого свободное время) и должен (ибо не все легко достается, нужно мозгами шевелить) подумать над сущностью вещей.

На мой взгляд, по мере развития техносферы, зона благоприятная для существования развитой цивилизации расширяется. Современные технологии делают возможным существование развитой цивилизации в более высоких широтах с суровыми климатическими условиями.

Забегая вперед скажем, что начавшийся XXI век – век глубокого и продолжительного солнечного минимума напоминающего Маундеровский (1645 – 1715 гг.). Этот минимум должен наступить не позднее 25 солнечного цикла. Мы сейчас живем в 23-м. Наш 23-й цикл солнечной активности начался в 1996 году и должен закончиться в марте 2008 года. Следующий 24-й цикл закончится в 2020 году потом наступит 25-й. По прогнозам астрономов в этом цикле солнечная активность не превысит 50 единиц. Для сравнения: максимум 22-го цикла – 155 единиц; абсолютный максимум прошлого века состоявшийся в 1957 году – 190 единиц. Все что меньше 100 – катастрофически мало. Причем прогнозируемый учеными минимум солнечной активности продлится до конца столетия. В результате интенсивность солнечного излучения уменьшится настолько, что средне глобальная температура снизится на те же пол градуса, которые убили половину населения Европы в петровскую эпоху. И если вы думаете что сейчас человечество защищено от голода и неурожаев лучше, чем 300 лет назад, то глубоко заблуждаетесь.

Ледниковый период длится примерно 100 тысяч лет, а межледниковье – только 10-12 тысяч лет. Вся наша цивилизация – порождение краткого периода «оттепели», мы живем в последнем межледниковом периоде, который называется голоценом. И который, к слову сказать, уже практически закончился и если бы не спасительное глобальное потепление…

Сейчас средняя высота суши составляет 849 метров, а когда-то она была равна 1,5 километров. В настоящее время средняя высота земной поверхности выше, чем была в мезозое, но ниже, чем в пермокарбоне. Земля дышит, и эти геологические подвижки также оказывают влияние на климат.

Изменения температуры относительно нынешнего уровня представлены на рисунке ниже.

Длительные периодические провалы на графике – ледниковые периоды. Короткие тепловые вспышки – межледниковые периоды. На графике мы отчетливо видим четыре ледниковых периода и пять межледниковых. Мы живем в самом конце пятого. Обратите также внимание, как резко падает температура при сваливании климата в ледниковый режим. Каких-нибудь 500-1000 лет и планету уже не узнать… Нулем на вертикальной оси обозначена нынешняя климатическая норма.

В начале XX века немецко-русский климатолог Владимир Петрович Кеппен (родившийся в Санкт-Петербурге и потом переехавший на ПМЖ в Германию) сказал, что растительность есть кристаллизованный климат. Высказывание было очень метким всем понравилось, но справедливость требует отметить, что о том же самом догадывались еще древние греки. Они понимали: какова флора таков и климат. Точнее, наоборот, каков климат, такова и растительность. А какова растительность, таков и животный мир. А какова флора и фауна, таковы и люди, поскольку климат растительность и живность полностью определяют условия проживания людей в данной местности. Собственно любому нормальному человеку это должно быть понятно – достаточно поставить рядом грека папуаса и чукчу, чтобы воочию убедиться: условия жизни полностью определяют способ жизни (одежду, обычаи, мораль) и внешний облик людей.

Человек является частью живой природы, поэтому без всяких сомнений климат оказывал и оказывает колоссальное влияние на человека и социум. Конечно, по мере технологического развития человек всё меньше зависит от климата и больше от техносферы, тем не менее климатические условия всегда будут оказывать определённое влияние на человека.

Взлет всех трех цивилизаций (египетская, месопотамская, индо-хараппская) в точности приходится на эпоху глобального похолодания. Холод кристаллизовал цивилизацию. Точнее говоря свою роль здесь сыграло не столько даже похолодание, сколько вызванное им иссушение климата, которое снизив урожайность заставило людей объединять усилия, то есть сколотить государство. Когда жизнь грубо берет за горло, приходится выкручиваться – думать, изобретать, пробовать. Чтобы поднять катастрофически падающую урожайность, нужны ирригационные сооружения. Оросительные каналы необходимы всем крестьянам, но каждый крестьянин в одиночку построить канал не может. Значит нужно объединить усилия всех крестьян. А как заставить единоличников работать на общее благо? Только силой. Так появляется аппарат насилия – государство. Для осуществления глобальных проектов – таких как ирригационные системы, например, – необходима мощная централизованная власть. А существование такой власти предполагает развитую налоговую систему, иначе власти нечем будет кормить свой аппарат насилия. А для сбора налогов нужна развитая письменность и специальные налоговые службы. Вот вам цивилизация – усложнение социальной структуры ради выживания.

До начала XX века экономической базой цивилизации было сельское хозяйство, впрямую зависящее от климата!

Климат влияет не только на внешний облик, но и на обычаи и национальный характер. Русский правовед и политический деятель, учитель будущего императора Александра III, Константин Победоносцев как-то сказал: «Да знаете ли вы что такое Россия? Ледяная пустыня, а по ней бродит лихой человек». Знаете, где проходит настоящая граница между Европой и Азией? Там же, где пролегает нулевая изотерма зимних температур – восток Польши, запад Украины, северное Причерноморье… Слева от этой изотермы – Европа, Запад, католичество и протестантство, индивидуализм, а справа – Азия, Восток, православие, общинность. Эту границу видно даже невооруженным глазом: слева зимой земля черна и идут дожди, а справа – все белым-бело.
Почему нас до сих пор Европа боится? Да потому что европейцы – поляки, прибалты, немцы и прочие венгры по сию пору считают нас варварами из заснеженных лесов. Хотя те же венгры, скажем, имеют к варварству большее отношение – они прямые потомки диких кочевников, которые тысячу лет назад пришли в Европу из глубин Азии. Нескольких столетий проживания в благоприятном климате хватает чтобы оцивилизовать вчерашних грязных, одетых в звериные шкуры дикарей до вполне приличного состояния. Порой это даже на внешности отражается самым благотворным образом: даже монголоидность из венгров испарилась – будто и не было ее.

Носителем национальной психологии является в большей степени деревенский житель крестьянин, а не горожанин. Горожанин уже менее зависим от климата. Клеменко в одной из книг писал, что разница между парижанином и москвичом меньше, чем между москвичом и жителем деревни где-нибудь под Тамбовом.

Далее следует фрагмент текста, который мне захотелось оставить целиком, так как он красочно описывает тяжёлую жизнь наших предков в тяжёлых климатических условиях. Это фундамент наших национальных проблем.

Условия жизни формируют менталитет человека. «Человек есть то, что он ест» – любят повторять медики и всякие народные целители. Я бы добавил: «…и как добывает себе пищу». Процесс массового перехода из деревни в город (оцивилизовывание) завершился у нас лишь относительно недавно. Столетия крестьянского труда формировали менталитет нации на 90% состоявшей из крестьян. И за прошедших полтора поколения «огорожанивания» он измениться не успел. «Чижолый» дух прелых онучей еще не выветрился из нас до конца.
Что же такого есть в русском крестьянском быте, что сделало русских русскими – ленивыми, необязательными, неаккуратными, безалаберными раздолбаями, вечно рассчитывающими на авось?
Касательно подробностей российского бытия я в свое время подробнейшим образом консультировался у одного из лучших специалистов в этой области – профессора исторического факультета МГУ, Леонида Милова, который всю жизнь занимается крестьянским бытом.
– Россия очень холодная страна с плохими почвами, поэтому здесь живут именно такие люди, а не иные. В Европе сельскохозяйственный период десять месяцев, а в России пять – печально рассказывал Милов.
– Разница – в два раза. В Европе не работают в поле только в декабре и январе. В ноябре, например, можно сеять озимую пшеницу, об этом знали английские агрономы еще в XVIII веке. В феврале проводить другие работы. Так вот если просчитать, то получится, что русский крестьянин имеет на пашенные работы, кроме обмолота зерна, 100 дней. И 30 дней уходят на сенокос.
Что получается? А то, что он жилы рвет и еле управляется. Глава семьи из четырех человек (однотягловый крестьянин) успевает физически вспахать две с половиной десятины. А в Европе – в 2 раза больше.
О том что в России беспашенный период длится 7 месяцев писали в государственных документах еще в XVIII веке. Понимали проблему… Средний урожай при тех орудиях труда был сам-три. То есть из одного зернышка вырастало три. Из 12 пудов – 36. Минус одно зерно из трех на семена, получается 24 пуда – чистый сбор с десятины. С двух с половиной десятин – 60 пудов. Это на семью из 4 человек. А семья из 4 человек, учитывая что женщины и дети едят меньше, равна 2,8 взрослого. При том, что годовая норма потребления – 24 пуда на человека. То есть нужно без малого 70 пудов. А есть только 60. Причем из них еще нужно вычесть часть для прокорма скота – овес лошади, подсыпка корове. И вместо 24, положенных по биологической норме, россиянин потреблял 12-15-16 пудов, 1500 ккал в сутки, вместо потребных организму 3000.
Вот вам средняя Россия – страна, где хлеба всегда не хватало. Где жизнь была всегда на пределе возможности. Вечная борьба, вечный страх голода. И при этом страшная работа на износ с привлечением женщин детей стариков… А можно ли расширить пашню? Можно, если работать кое-как, на авось. Так и работали. Если в Англии пашут 4-6 раз, доводя землю до «пуховости», то в России до сих пор скверная обработка земли. Хотя изменилась техника – в Европе трактора’ и в России трактора’ – но соотношение пахотного времени осталось прежним и результат тот же: в Европе вот такусенького комочка на пашне не найдешь, а в России вот такие булыжники на поле валяются. Да по сравнению с XVIII веком производительность труда на селе увеличилась в 40-50 раз. Но природа-то осталась неизменной! Поэтому себестоимость российской сельхозпродукции всегда будет дороже западной по тем же самым климатическим причинам.
Вы видели фильм «Председатель»? Помните там душераздирающую сцену, когда бабы поднимают корову на веревках, чтобы она обессилев не упала? Это типичная для России картина. К весне коровы и лошади еле стояли. Казалось бы – огромные просторы, поля, перелески, луга. А у крестьянина дефицит сена. Почему? Потому что, когда трава полна витаминов, ее только заготавливать и заготавливать – у крестьянина нет времени на это. Сенокос по старому стилю начинался с 29 июня – с Петра и Павла – и длился до конца июля. А с августа (а иногда и с 20 июля!) уже надо было торопиться жать поспевшую рожь. Поэтому несмотря на то, что в период сенокоса вся деревня от мала до велика выезжала на косьбу и крестьяне просто жили в полях табором при тогдашней технике косьбы крестьянин за 30 дней все равно накашивал сена недостаточно. А стойловый период в России от 180 до 212 суток – 7 месяцев.
Крестьянский однотягловый двор (4 души) в среднем имел две коровы, одну-две лошади для пахоты, две овцы, одну свинью и 5-8 кур. В условном расчете это эквивалентно шести головам крупного рогатого скота. Для них нужно было заготовить сена по нормам XVIII века примерно 620 пудов. А крестьянин вместе с семьей в лучшем случае мог накосить 300. И так было всегда. Какой же выход? Скоту давали солому, которая малокалорийна и напрочь лишена витаминов. Но и соломы не хватало! Свиней и коров кормили лошадиным навозом, осыпая его отрубями. Вечной головной болью председателей колхозов и русских помещиков была хроническая бескормица крестьянского скота. Скотина к весне буквально падала, ее подвешивали.
По всем законам при трехпольном севообороте земля каждые три года должна удобряться. А в реальной практике крестьяне удобряли землю примерно раз в 9 лет. Даже поговорка такая была: «добрая земля навоз 9 лет помнит». А были места в России – даже в начале XX века – где удобряли землю раз в 12, 15, 18 лет. А в Вятской губернии например – раз в 20 лет! О какой урожайности может идти речь?..
– Летом русский крестьянин вставал в третьем-четвертом часу ночи и шел на скотный двор – задавать корм убирать навоз – а потом до обеда работал в поле. После обеда был часовой-полуторачасовой сон. Спать мужики ложились в одиннадцатом часу. Женщины немного позже, поскольку сидели за рукоделием. Зимой режим был практически тот же с тем только исключением, что ложились спать на час раньше – в десять.
Жизнь русского крестьянина не сильно отличалась от жизни первобытного неолитического дикаря. Разве что в худшую сторону… Что представляла собой русская изба, например? Низкое однокомнатное сооружение крытое соломой. Про отсутствие потолка уже сказали. Пол зачастую был земляным. Входная дверь – редко выше метра, а иногда встречались двери и по полметра! Типичная русская изба до XIX века топилась по-черному. Окон в этом странном сооружении не было. Дым выходил в так называемые волоковые оконца размером в полбревна. О постельном белье и даже матрацах и перинах крестьяне долгое время вообще представления не имели, спали на дерюге и соломе. В одной «комнате» вповалку спали на лавках и полатях 8-10 человек. Здесь же находилась скотина – куры, свиньи, телята… Воображение зарубежных путешественников поражали свисающие с полатей головы, ноги, руки. «Мне ежеминутно казалось, что они свалятся на пол» – писал исследователь русского быта Кокс.
По сути, страна разделилась на два человеческих «подвида» – культурную, европейски образованную аристократию, кушающую с фарфора и обсуждающую стихи Овидия, и абсолютно серую забитую полуживотную суеверную массу, по-скотски живущую на пределе возможностей и далеко-далеко за пределами нищеты. Ясно что эти «подвиды» не только не понимали, но и не могли понять друг друга: между ними – пропасть. Порой они даже говорили на разных языках – одни на русском, другие на французском. Две страны в одной… Элои и морлоки.
Когда Петр I начинал свои реформы, в России было 6% не крестьянского населения. Только шесть! Потому что живущее впроголодь крестьянство большее количество иждивенцев прокормить при здешнем климате просто не могло. И из этих шести процентов формировалось монашество, дворянство, армия, чиновничество, наука… Удивительно неэффективная страна!
Уровень жизни элиты не просто разительно, а катастрофически отличался от уровня жизни 94% населения. В то время как черные крестьяне ели жмых и лебеду, по весне собирали сныть – первую проклюнувшуюся травку с мелкими такими цветочками… в это же самое время русская знать круглый год кушала арбузы, сливы, лимоны, апельсины и даже ананасы.
Отупляющий ежедневный труд, не приносящий однако сколько-нибудь значимых плодов и не сулящий перспектив; черный беспросветный быт; жизнь на грани постоянного голода; абсолютная зависимость от погодных условий не могли не сказаться на формировании русского психотипа.
Сколько бы ты ни работал все равно все в руках Божьих, захочет – даст, не захочет – сдохнешь. Работай не работай – от тебя почти ничего не зависит. Отсюда в русских эта вечная зависимость от «решений свыше». Отсюда доходящая до мракобесия суеверность и вечный расчет на авось. И по сию пору основными богами после Христа для россиянина остаются Великий Господь Авось и брат его Небось.
Все жизненное время русского человека, кроме сна, с самого детства уходило на простое физическое выживание. Беременные бабы горбатятся в поле до последнего и там же рожают. Не зря в русском языке слова «страда» и «страдания» имеют один корень… Живущий в вечном экстремуме человек, у которого вымирает до половины родившихся детей перестает ценить и чужую и собственную жизнь. Которой все равно не он, а Бог распоряжается. Отсюда и отношение к детям совершенно потребительское. Дети – вещь для подмоги по хозяйству. Отсюда и обращение к любимым чадам: «Убить тебя мало!»
Детей у нас заводят не ради самих детей, а «чтобы было кому стакан воды в старости подать». «Дети – наше богатство» – самый ужасный самый потребительский лозунг, придуманный советской властью, словно вытащен из крестьянской России XVIII века. Тогда дети действительно считались богатством, потому что их с 7 лет можно было впрячь в работу. До 15 лет мальчик нес полтягла, а с 16 лет – уже полное тягло, то есть работал, как мужик. Подростки – богатство. Малые дети – обуза, лишние рты. Они мерли, как мухи, и никто их особо не жалел – бабы еще нарожают! От вечной бескормицы и поговорка: «Дай бог скотину с приплодцем, а детей – с приморцем».
Боялась Европа русского штыкового удара. Потому что не ценил русский солдат-крестьянин свою жизнь. Его жизнь была воплощенным адом, по сравнению с которым смерть – не худший вариант. «На миру и смерть красна», – еще одна русская поговорка. «Миром» на Руси называли крестьянскую общину. Есть мнение, что только потому и прижились сталинские колхозы, что были они абсолютно в духе народном. И в русле прежней жизни. Да-да я про общинность эту гребаную. Вся русская крестьянская психология – это психология коллективизма. С одной стороны это хорошо: все должны помогать друг другу. Но другой стороной общинности является нетерпимость к «выскочкам» – людям, чем-то выделяющимся (умом, богатством, внешностью)… Без этой коллективистской психологии, тормозящей развитие капиталистических отношений (суть которых и состоит в большей атомизации индивидуализации общества), российскому крестьянству было просто не выжить. Ну не мог существовать фермер-одиночка в условиях пахотного цейтнота, когда «день год кормит». Десять-двадцать дней проболел не вспахал – и твоя семья обречена на голодную смерть. Сгорел дом, лошадь сдохла… Кто поможет? Община. А когда земля окончательно оскудевала и переставала плодоносить, крестьяне всем миром делали «росчисти» – сводили лес под пашню, а потом делили наделы по числу работников. Так что без общинной «помочи» крестьянство как класс в России существовать просто не могло.
Община – ужасное, травмирующее национальный менталитет образование. Которое в людских головах преодолело аграрную эпоху и закатилось в промышленную. Может кто помнит при большевиках даже стихи такие детские были: «Папа мой принес с работы настоящую пилу!..» Почему с работы, а не из магазина? Почему «принес», а не «украл»? Да все потому же. Всё вокруг народное, всё вокруг моё! Никакого уважения к частной собственности. Общинно-социалистический концлагерь…
Инструкции середины XVIII века по управлению помещичьим хозяйством отмечали: «Леность, обман, ложь и воровство, будто наследственно, в них (крестьянах. – А. Н.) положено. Господина своего обманывают притворными болезнями, старостию, скудостию, ложным воздыханием в работе – леностию. Приготовленное общими трудами – крадут отданного для сбережения; прибрать, вычистить, вымазать, вымыть, высушить, починить – не хотят. … Определенные в начальство в расходах денег и хлеба – меры не знают. Остатков к предбудущему времени весьма не любят, и будто как нарочно стараются в разорение приводить. И над теми, кто к чему приставлен, чтоб верно и в свое время исправлялось – не смотрят. В плутовстве – за дружбу и почести – молчат и покрывают. А на простосердечных и добрых людей нападают, теснят и гонят. Милости показанной к ним в награждении хлебом, деньгами, одеждою, скотом, свободою не помнят и вместо благодарности и заслуг в грубость, злобу и хитрость входят».
Неприхотливость и долготерпение, минимизация уровня потребностей («лишь бы не было войны»), пренебрежение к окружающим, и вместе с тем, крайняя от них зависимость, готовность помочь и черная зависть, эмоциональная открытость и радушие, которые мгновенно могут смениться ненавистью – вот лишь неполный перечень качеств русского человека, доставшихся нам от наших несчастных предков. И в постиндустриальный XXI век, в информационную цивилизацию, Россия с довольно значительной частью своих сограждан входит даже не с индустриальным, а порой, с чисто крестьянским, патриархальным сознанием.

Территориальный рост Российской империи наблюдался в периоды похолоданий, а территориальные потери в период потеплений.

Россия началась со среднерусских лесов. Выше лесной полосы – тундра, где никакой цивилизации быть не может, а могут обитать только примитивные народности на уровне каменного века. В зоне русского леса преобладают подзолистые почвы – скудные и требующие глубокой вспашки. Южнее располагается степь, которая самой природой создана для царства травянистых растений. В степи царили скотоводы-кочевники, которые земледельцев не любили. Поэтому на первых порах земледельцы туда из своих лесов и не совались. С распределением осадков русским тоже не повезло. Мало кто знает, например, что в районе Москвы выпадает осадков лишь чуть-чуть больше, чем на окраинах Сахары – 550 мм в год. Для сравнения: в Германии выпадает 1000 мм осадков, в Англии – 1500 мм, даже в африканском Тунисе, и то больше – 700 мм осадков! О каком же сельском хозяйстве в средней полосе России может идти речь?! Москва до сих пор не пустыня только потому, что солнце здесь не так палит – испаряемость меньше. К тому же вся вода сразу же после выпадения попадает в «вертикальные насосы» – деревья. Даже в Прибалтике и почвы лучше и дождит больше. А центральная Россия – страшная заколдованная зона, в которой бедность почв усугубляется недостатком влаги. И это еще не все! Другая особенность России состоит в том, что осадки выпадают здесь преимущественно во второй половине лета. В Московской области, например, до четверти всех осадков приходится на июль-август. Иными словами, незначительный сдвиг в режиме осадков легко может привести к засухе весной и в июне (когда пробиваются всходы) с последующими ливнями осенью (когда нужно собирать урожай). Западной Европе в этом смысле повезло больше – там распределение осадков более равномерно в течение года. Осенние ливни – вообще довольно частое явление в нашей средней полосе. Также, как и весенние половодья, которые происходят из-за обилия снега. А что такое весенние половодья и осенние ливни в сочетании с глинистыми почвами? О-о для обозначения этого есть специальный русский термин – «распутица». То есть отсутствие дорог – одна из родовых черт России. В V веке до н.э. персидский гонец царя Дария передвигался по Царской дороге со скоростью 380 км/сутки. Примерно с такой же скоростью скакали по своим великолепным дорогам и древнеримские гонцы. В России XVII века с помощью зарубежных специалистов была создана почтовая служба. Так вот русские почтовые курьеры передвигались по стране со скоростью 60-80 км/сутки. А что такое связь? Это цивилизация. Россия напоминала динозавра у которого нервные сигналы шли по огромному телу медленно-медленно. Положение спасала густая речная сеть. В меридиональном направлении – широкие крупные реки, в направлении параллелей – их многочисленные притоки. Между бассейнами рек – короткие волоки. До второй половины XIX века большая часть грузов в России перевозилась по воде. «Бурлаки на Волге»… Даже после смены династии Романовых большевистской династией товарищ Сталин продолжая эту вековечную традицию, большое внимание уделял именно каналам. Строго говоря, непроходимое бездорожье объективно затрудняло сколачивание огромных территорий в одно целое поэтому и способы свинчивания должны были быть особенно жестки.

Подсечно-огневое земледелие, которое широко практиковалось на Руси вплоть до конца XV века, имеет довольно низкий КПД и требует, как минимум, 1 гектара на одного едока. Когда людей стало слишком много Россия поползла на юг и восток. Ее безудержная экспансия была не чем иным, как распространением экстенсивного способа ведения сельского хозяйства. Что же мешало родиться способу интенсивному? Почему Россия не пошла по западному пути?
В Европе начиная с XIII века урожаи начали постепенно расти. Одной из причин этого (помимо относительно теплого и стабильного климата) был рост городов. Город – потребитель город не производит еду, он производит цивилизацию. Поскольку еды город не делает, город готов за еду платить. А как только появляется спрос, возникает и предложение. Природные условия Европы позволяли местным крестьянам затрачивая больше стараний и ума выращивать излишки зерна на продажу.
Гарвардский профессор специалист по экономической истории Ричард Пайпс однажды написал: «Цивилизация начинается лишь тогда, когда посеянное зерно воспроизводит себя по меньшей мере пятикратно». К XVII веку страны Европы достигли урожаев сам-семь, в передовой Англии удавалось выращивать сам-десять. В это же самое время в России средние урожаи не поднимались выше сам-три… Что это значит для экономики? Это значит, что экономики нет. Не зря, вторя Пайпсу, один из европейских экономистов сказал: «В стране с достаточно низкой урожайностью невозможны высокоразвитая промышленность торговля и транспорт». А отсюда вытекает добавим, что невозможна и надстройка над всей этой экономикой – развитая политическая жизнь.
Россия попала в замкнутый круг. Низкие урожаи – это отсутствие излишков, коими можно торговать. А экономика есть в первую очередь торговля. Суть экономики – движение товаров по каналам спроса и предложения. Нищета имеет два измерения. Нищему крестьянину нечего продать, а значит у него нет денег, чтобы купить что-то у городского ремесленника. Соответственно ремесло не развивается. А поскольку нет ремесленника, нет и покупателя, то есть нет стимула для развития сельского хозяйства и поднятия урожаев с помощью инноваций. Именно поэтому в России города были не центрами свободы (проистекающей из свободной торговли), а центрами военно-административными. В конце XVIII века, когда Европа уже вовсю огорожанивалась, в России население городов составляло 3% от всего населения страны. Причем значительная часть этих горожан были дворяне, то есть крупные и мелкие землевладельцы – те же аграрии, только рангом выше.
Зерно в виде излишков аккумулировалось только у помещиков. Но им тоже продавать это зерно было некуда: крестьяне даже если бы захотели купить его не могли из-за нищеты и отсутствия денег, а в Европе своего зерна было более чем достаточно. Только в XIX веке помещики России начали массовые поставки зерна в Европу – и то лишь, потому что Европа уже достигла такого экономического уровня, при котором дешевле было покупать русское зерно, чем производить свое.
Так Россия стала сырьевым придатком Европы. Впрочем, она была им и раньше поскольку продавала в цивилизованные страны пеньку, мачтовый лес, барсучье сало, пушнину, дикий мед… В общем все, что растет или производится природой, а не русскими.

Так что же, спросим еще раз, помешало России пойти по цивилизованному, западному пути? Великие просторы. И холод. Принцип наименьшего действия на социальном уровне действует так: никто не будет развиваться если можно не развиваться, а жить по старинке. Если есть возможность идти все дальше и дальше на восток, выжигая леса под делянки, никто не будет особо «париться» с изобретением чего-то нового. Русские и не парились, а шли. А европейцам двигаться было некуда: плотность населения в Европе уже тогда была предельной (для тогдашних технологий). Поэтому европейцам пришлось включать голову. Например? изобретать плуг. На Руси-то вплоть до середины – конца XIX века основным орудием пахаря была примитивная соха, которой пахали чуть ли не в неолите. Это был не европейский плуг с переворотом пласта, а дурная кривуля, которая процарапывала землю на глубину 10 см. Но зато соха не требовала большой тягловой силы (скот-то дохлый) и ею можно было вспахать поле в 10 раз быстрее, чем плугом (нужно торопиться: день год кормит). Не зря же посетивший Россию сразу после наполеоновских войн немецкий ученый Шторх отметил, что ни в какой стране Европы «сельское хозяйство не ведется столь нерадиво». Основной культурой русского крестьянина была рожь, как наиболее неприхотливый злак. А то, что рожь из всех зерновых дает самые низкие урожаи, так что ж… бог дал – бог взял. Точно так же не спешили русские расстаться и с трехпольем – неэффективной системой, от которой страны с развитым сельским хозяйством отказались еще в конце Средних веков.
В середине XIX века в Россию прибыл немецкий агроном Гакстгаузен. Он провел сравнительные подсчеты доходов двух одинаковых по площади хозяйств в России и Германии. Свои выкладки агроном заключил следующим выводом: если вам подарят землю в России для ведения сельского хозяйства, лучше будет отказаться от этого чересчур разорительного подарка. В конце того же XIX века уже русский специалист по сельскому хозяйству Энгельгардт пришел к тем же выводам, сказав что капитал, вложенный в государственные облигации, приносит больший доход, чем те же деньги, вбуханные в сельское хозяйство.

С общинной психологией русичей по мере продвижения на юг и восток происходили сущие чудеса. Чем теплее и благостнее был климат, в котором оседали крестьяне, тем больше индивидуалистических и кулацких мотивов было в поступках мыслях и поведении крестьян и все меньше в их умах оставалось коллективизма и общинности. Если скудные земли севера обрабатывались миром, то в Южной Сибири и Черноземье было больше фермерских единоличных хозяйств. Оказалось хваленый коллективизм и соборность русского человека – свойство не имманентное, а просто климатическая производная.

В результате завоеваний земли у России оказалось так много, что она совершенно неожиданно для себя выскочила на первое место в мире по величине территории. Однако извечный русский рок, имя коему Холод, и здесь зло подшутил над Россией. Большая часть территории нашей страны просто непригодна для проживания. Две трети территории России – это вечная мерзлота. А давным-давно замечено, что цивилизованные люди плохо приживаются на высотах выше 2 тысяч м над уровнем моря и в местах севернее среднегодовой изотермы -2°С.
Итак в погоне за землей Россия нахватала столько территорий, что стала самой большой страной мира. Одна шестая часть суши! Но при этом жить на 70% этой площади было нельзя. Не зря же существует у географов такое понятие, как «эффективная территория», то есть такая площадь страны, на которой можно и жить. Жить полнокровной радостной жизнью цивилизованного человека, а не племенного дикаря, охотящегося с копьем на нерпу. По этому критерию Россия уже далеко не самая большая страна в мире. Ее величие оказалось дутым.
Любопытно в этой связи посмотреть нижеследующую табличку в которой приводятся юридически принадлежащие стране территории и территории эффективные.

Как видите Россия вовсе не самая большая, а всего лишь пятая по площади страна, если отбросить «территориальный шлак». И в XX веке она потеряла половину своей эффективной площади, поскольку отвалились от нее южные и западные, то есть более теплые регионы. Разговоры о том, что Россия – самая холодная в мире страна уже настолько всем приелись, что кажутся общим местом. Многим известна книжка Андрея Паршева «Почему Россия не Америка», где подробно разбираются климатические особенности нашего государства. Однако до сих пор у многих граждан есть какое-то странное недопонимание ситуации.
Климатическая разница между Россией и Западом? которая обернулась разностью менталитетов, религий, образа жизни и прочие столь разительна, что не обратить на нее внимание невозможно. Она в температуре, увлажненности, инсоляции… Если будет не лень разыщите где-нибудь карту радиационного баланса. И увидите воочию, что не только температурой и осадками, но даже и светом нас Господь обделил. В Лондоне и Париже солнца «выпадает» столько же, сколько в знойном Ташкенте – от 60 до 80 ккал/см . А изорада с цифиркой «40», как раз отделяет лесную и степную зоны России. Мы живем в «темноте». И только покорив степняков, русские прорвались к солнечному свету. В печати неоднократно приводилась табличка среднегодовых температур самых холодных стран мира. Россия в ней идете большим отрывом. Не сочту за грех табличку эту еще раз привести.

Но даже глядя на эти цифры, многие люди как-то достаточно беспечно машут ручонкой:
– А это же средние величины! Отрицательные температуры дает всякая там Сибирь, где у нас почти никто не живет. Да и потом в Канаде вон почти такая же температура, и вообще там морозы под сорок не редкость.
Действительно, на севере Канады случаются морозы и «громче» минус сорока. Только вот там где случаются морозы до минус сорока, никто не живет, кроме редких вахтовиков. Люди предпочитают города. А Торонто располагается на широте Туапсе. Столица Канады – Оттава находится несколько севернее – на широте Анапы. Самый же густонаселенный северный город Канады – Эдмонтон лежит на широте нашего Орла. То есть на 300 км южнее Москвы. Повторю: это самый северный, где живет аж 100 тысяч народу! Втрое меньше, чем в Орле. Ну не обитают цивилизованные люди по северам! И только Россия – единственная страна мира, где в зоне не предназначенной для жизни (например к северу от пресловутой среднегодовой изотермы -2°С) существуют города с населением больше 100 тысяч человек – Сургут, Воркута, Инта, Нижневартовск, Норильск… И почти все они возникли в имперскую эпоху. Неудивительно, что теперь, когда имперство ослабло, бывшие цивилизаторы потянулись с востока и севера на юга.
Российские севера стремительно теряют население. Отток людей из регионов, с наиболее экстремальными природными условиями, принял просто обвальный характер: Магаданская область, например, потеряла более половины населения, но абсолютным рекордсменом является Чукотка, население которой уменьшилось втрое всего за 12 лет!

Сейчас некогда огромная империя по численности населения и полезной площади снова съежилась до тех размеров с которых начинала свой великий путь в XVI веке.

Потребление энергии – еще не признак богатства. Если бы мы сравнивали Болгарию и Испанию только по потреблению топлива надушу населения, мы должны были бы признать, что Болгария – более развитая страна поскольку потребляет на 15% больше условного топлива, чем Испания. А нищая Румыния, так вообще – на 20% больше Испании! Но фактически Болгария отстает от Испании по величине ВВП на порядок, а Румыния – еще больше. В чем же дело? Да в том, что эти страны лежат гораздо восточнее Испании. То есть ближе к России. А значит, ближе к полюсу холода (который, как вы помните, располагается не на Северном полюсе, а в России). Поэтому и Румыния и Болгария вынуждены отапливаться. И уж если судьба заставляет южную, курортную, с точки зрения россиян, Болгарию тратить драгоценное топливо на обогрев, то что же говорить о самой холодной стране мира? А вот что. Половину (!) добываемой «ископаемой энергии» – угля, нефти, газа – нам приходится просто сжигать в топках, то есть тратить на элементарное физическое выживание в условиях холодного климата. Вся эта энергия ни на йоту не добавляет качества жизни? по сравнению с южными странами, а просто делает сносными условия существования в закрытых помещениях, где россияне проводят большую часть своей жизни. Даже не то что не добавляет, а отнимает потому что за отопление нам же и приходится платить. Платить много: посмотрите на ежемесячно присылаемую вам квитанцию на оплату квартиры. Платить, чтобы не сдохнуть.

Теплый климат – такой же дополнительный экономический ресурс государства, как нефть и газ. И богатство российских недр углем и прочими ископаемыми весьма неудачно компенсируется ее удивительной климатической нищетой: у нас, как мы помним, самая холодная страна мира. И это не единственный российский минус. Другой минус – это как раз то, чем у нас привыкли гордиться – огромность страны. Большое государство не оптимально с энергетической точки зрения.

На следующем графике по горизонтали отложена эффективная территория, а по вертикали – отношение фактического удельного потребления энергии к оптимальному.

Из графика видно: начиная с некоего размера страны ее энергозатраты начинают расти. Они растут вне зависимости от экономики страны, ее политического уклада, культуры, а также температуры и высоты рельефа, потому что от этих факторов зависимость очищена. График показывает только влияние площади страны на ее энергетическую эффективность.
Выводы? Они те же. Во-первых, все постиндустриальные страны описываются одной системой уравнений, то есть работают по одним законам. Во-вторых, если эффективный размер страны превышает полмиллиона квадратных километров, страна начинает тратить свои ресурсы неэффективно (полмиллиона квадратных километров – это примерно площадь Испании или Франции). Иными словами стране быть большой – значит быть неэффективной. А энергетически невыгодные системы должны распасться. Такова физика нашего мира.

Среднегодовые температуры в США и Японии одинаковы и равны 11,2°С. Обе страны – постиндустриальные. При этом один американец тратит в год 11 тонн условного топлива (т.у.т.), а один японец – 4,5. 11-4,5 = 6,5 т.у.т. – столько американец тратит на поддержание величия страны, которая слишком большая. Еще один факт. США тратит на единицу произведенного продукта на 50% больше энергии, чем Европа. Причина та же.
Почему же большая страна при прочих равных условиях транжирит энергии больше, чем маленькая? Это тем более обидно, что пустые энергозатраты снижают уровень жизни населения. Которое вынуждено из своего кармана оплачивать «пустое величие страны».
Ну, во-первых, затраты на перевозки. Возьмите Сибирь. Едешь-едешь сутками на поезде по бескрайним таежным просторам и ужасаешься: господи неужели это все наше?! Да, увы, это все наше и через все это нужно перевозить тяжелые вагоны с углем и другими грузами. Сотни тысячи километров пустых перегонов и незаселенных пространств! А вспомните, сто раз показанные в голливудских фильмах, знаменитые американские дороги, бесконечными нитями тянущиеся через желтые пустыни, прерии с кактусами…
Во-вторых, в большой стране всегда какой-то регион богаче, какой-то беднее (в России это вообще принимает крайние формы – регионы-доноры, которые можно пересчитать по пальцам и целая орава регионов-нахлебников). Государство, поддерживая примерно одинаковый для страны уровень жизни, вынуждено перераспределять блага от богатых регионов к маргинальным, отбивая охоту работать у тех и у других. Это тоже плата за территориальное величие.
В-третьих, людей делает то, что они едят. А едят они в первую очередь то, что в данном природном регионе произрастает и водится. Разные условия проживания формируют разные взгляды на жизнь, разные обычаи, стереотипы поведения и менталитет. И соответственно, вытекающие из обычаев законы. Поэтому попытка управлять разными природными регионами из одного центра с помощью одних и тех же парадигм заведомо обречена на неэффективность. Преодоление этой неэффективности в конечном итоге оборачивается потерями энергии и уровня жизни.

В абсолютных величинах Россия потребляет не так уж мало энергии и, как следует, обгоняет по этому показателю и Германию и Францию и Японию. Но мы-то знаем, что львиная доля этой энергии идет не на улучшение жизни людей, а на нагрев атмосферы. Для того, чтобы при нашем климате поднять уровень жизни до западноевропейского, нужно тратить в расчете на душу населения вдвое больше энергии – 14-15 т.у.т. на человека в год, а не 7-8, как сейчас. Увеличить потребление энергии вдвое – это все равно, что ко всем нефтяным и газовым запасам России добавить еще две таких же огромных нефтегазоносных области, как Западносибирская.

Астрономы совершенно правильно отмечают: нас ждет длительный период снижения солнечной активности типа Маундеровского. Внимательный читатель должен помнить это ужасное время… 1645-1715 годы. Маундеровский минимум солнечной активности. Светило уменьшило теплоотдачу на ничтожную долю процента. Это вызвало падение средне глобальной температуры на пол градуса. И это убило до половины населения северной Европы. Голод. Да, постиндустриальная цивилизация более независима от природы, чем аграрная. Но продукты питания мы пока еще получаем от сельского хозяйства, а не производим на заводах. Да, у современного сельского хозяйства есть некоторые резервы роста. Но вряд ли эти 10-20 и даже 30% скомпенсируют тотальные неурожаи, вызванные столь катастрофическим падением средне глобальной температуры, как ее обрушение на 0,5°С. Начиная с 2020 года наступает новый Маундеровский минимум. Который продлится до конца столетия.

К ледниковьям наша планета вообще более привычна, чем к теплу: из двух последних миллионов лет 1 миллион 800 тысяч лет на Земле царило ледниковье. И вообще, если взять аналогичный график за последние 3 миллиона лет можно уловить общий тренд к похолоданию. Мир сползает к какому-то Суперледниковому периоду. Это очень тревожно. Посмотрите еще раз на дрожание линии в районе даты «0». И задумайтесь: если вот эти вот крохотные колебания кривой , равные полуградусу-градусу, потрясали империи и приводили к вымиранию половины населения в некоторых регионах планеты, то катастрофу какого масштаба может вызвать обрушение температуры до уровня ледниковья – на 8-9 градусов!

Во времена максимума последнего ледниковья на месте Москвы лежал ледовый щит толщиной в полкилометра, а по крымской, итальянской и испанской тундре бродили мамонты и шерстистые носороги.

История температуры за последние 12 тысяч лет представлена на рисунке ниже. На нем ясно виден общий похолодательный тренд который наметился в последние 6500 лет.

В прошлом веке (особенно в его начале), в марте-апреле, в северных губерниях России не редкостью были морозы 35-40°С. Сейчас такого представить себе невозможно! Причем потепление происходило буквально у нас на глазах! Я сам помню, как в семидесятые годы в марте у нас были уроки физкультуры на лыжах. Сейчас в марте дети уже занимаются в зале. За последние 20 лет месяц март в Москве потеплел на 4 градуса. А за 100 лет еще больше. Если среднезимняя температура Москвы в конце XIX столетия была -12°С, то среднезимняя 1990-х годов стала -6°С. А в ближайшее столетие она еще на столько же повысится – среднезимняя температура в Москве будет в районе 0°С. Откуда это известно? Из математической модели климата.

Далее следуют размышления Александра Никонова по поводу Киотского протокола.

Сейчас Россия выбрасывает примерно на 150 млн. т углерода меньше, чем в 1990 году. И раньше 2020-х годов мы уровня 1990 года не достигнем. Но потом с развитием российской экономики начнутся большие проблемы… Казалось бы какие могут быть проблемы? Зачем нам вообще развивать какую-то экономику, если можно пальцем о палец не ударять и торговать квотами? Однако, чтобы получить деньги нужно, чтобы их кто-то заплатил. Америка платить не будет, она вышла из Протокола. Значит деньги нужно искать среди тех стран, кто не хочет снижать свои выбросы. Таких стран было всего три – Япония, Канада, Австралия. Но им не так уж много нужно квот. Да к тому же Австралия, немного подумав, тоже вышла из Протокола. Да продать Россия сможет довольно много – все, что мы сэкономим за так называемый зачетный период действия Киотского протокола (с 2008 по 2012 годы), это около 800 млн. т в пересчете на чистый углерод. А купить в мире готовы не больше 400 млн. т.
Вопрос: сколько сейчас стоит тонна «недовыбросов»?
Ответ: сейчас больше 30 долларов за тонну никто не предлагает. А ведь продавать «недовыбросы» будет не только Россия. Кроме нас продавцов еще много! Украина, например, провалилась в экономике настолько, что может сбить цены на квоты до нескольких долларов за тонну… Но самое интересное начнется после 2012 года! К этому моменту страны-подписанты должны будут снизить свои выбросы на 5%, а уже сейчас ясно, что этого ни в коем случае не произойдет. Дальше – больше если продолжать верить в научную схему, которая положена в основу киотских решений, то предписанного странам Европы 5-процентного сокращения выбросов будет недостаточно для предотвращения катастрофы. К середине века потребуется уже 50-процентное сокращение выбросов! А этого Россия, например, никак не выдержит: у нас только на отопление уходит до половины добытой энергии! А Киотский протокол климатическую разницу стран попросту не учитывает. Замерзайте, русские! Или сидите без экономики вовсе. Да в самом начале действия этого бесполезного Киотского аттракциона Россия получит некоторые небольшие дивиденды, но через десять лет, когда экономика поднимется, мы уже сами должны будем платить за избыточные выбросы, иначе наша страна упрется в экономический тупик.

Мы уже убедились что Киотский протокол вреден в первую очередь для России. Но он еще и попросту бесполезен для всего остального мира! Во-первых, потому что страны его подписавшие выбрасывают в атмосферу всего треть от всех земных промышленных выбросов. Такие быстро развивающиеся страны, как Индия и Китай, например, подписывать договор и не думают даже! Здравость в их рассуждениях велика: «Западные страны понавыбрасывали столько парниковых газов, что теперь даже климат на планете говорят меняется! Но именно на этом они и стали развитыми странами. Так дайте же теперь и нам стать развитыми! Вот когда мы станем развитыми, как вы, тогда и будем вместе сокращать выбросы. А то ВЫ испортили климат и атмосферу, а теперь хотите чтобы МЫ сокращали выбросы.

Итак, Киотский протокол бесполезен потому, что он закрывает только «одну третью часть дырки», а в другие две трети будут дуть свой углерод неприсоединившиеся страны. Тогда чего ради остальным корячиться и душить свои экономики, когда остальные будут их развивать?
Во-вторых, Киотский протокол бесполезен, потому что в его основе лежат ошибочные научные прогнозы. Не потенциально ошибочные, как вы быть может подумали, а УЖЕ доказавшие свою ошибочность.
В основе киотских решений лежит версия катастрофического повышения среднегодовой температуры планеты на 5-7 градусов. Что такое 5-7 градусов? Для сравнения: повышение температуры от низшей точки Малого ледникового периода (конец XIX века) до самой теплой декады последнего тысячелетия (1990-е годы) составило всего 0,7 градуса.
В соответствии с расчетами «модельеров» от начала индустриальной эпохи земной шар должен был нагреться на 3,3°С. А он за это время нагрелся всего на 0,7°С. Ошиблись почти в пять раз!.
Среднегодовая температура в Москве в 1901-1930 годы была +3,8°С, а в 1971-2000 годы она составила уже +5,3°С. Почувствуйте разницу! При Николае I в России началось издание «Журнала Министерства внутренних дел» из него можно узнать, что в начале XX века в Москве в июне (!) валил снег – и это не было каким-то исключительным случаем. Июньский снег выпадал даже в Киевской губернии. В Карелии, например, 40-градусные морозы подчас фиксировались в апреле! Холодная зима – больше снега на дорогах. Московские газеты как-то опубликовали такую цифру: город ежегодно расходует на уборку снега до 70 млн. долларов. А по стране сколько? Бог весть нет таких данных. Зато есть данные по северной стране Канаде – там на уборку снега тратится до 8 млрд. долларов ежегодно.
Но главное, конечно, не снег. Главное – сам холод. В России, как мы уже знаем, на отопление жилых и производственных помещений расходуется 50% от всего потребления энергии! Россия потребляет в год от 800 до 900 млн. т. у. т. в зависимости от свирепости зимы. 1 т.у.т. сейчас стоит примерно 300 долларов и ее цена стремительно растет. То есть уже теперь разница между теплой и холодной зимой равнозначна приобретению или потере 30 млрд. долларов. Но это еще не все! Потребление топлива закладывается в себестоимость любой продукции.

Металл не зря называют хлебом промышленности. Кстати, металла в холодном климате требуется больше, чем в теплом. Потому что сталь имеет свойство охрупчиваться на морозе. Это во-первых. А во-вторых, на металлургических заводах России чуть ли не 10% энергии расходуется на отогрев вагонов с углем, смерзшимся при транспортировке. Вы представляете, что такое вагон с углем, который протащили через полстраны? Монолит! Его отогревают горячим паром. Для этого нужно вскипятить тонны и тонны воды, которая весьма теплоемкая. В общем, куда ни кинь – всюду клин. Морозы – не нужны!
Каждый градус потепления экономит нашей стране примерно 120 млн. т.у.т. в год. Если все правильно подсчитать, то за один этот век потепление сэкономит нам около 10 млрд. т топлива – это намного больше, чем все нефтяные запасы России! И все это богатство нам валится просто с неба. А мы подписываем Киотский протокол, чтобы вместе со всем цивилизованным миром отважно бороться с повышением уровня жизни россиян.

Углекислоты в атмосфере стало больше в полтора раза! Да это правда. Но это приятная правда. Знаете ли вы, что последний раз такое высокое содержание углекислоты в атмосфере наблюдалось 3 млн. лет назад? И тогда планета выглядела совсем по-другому! Не было льдов в Северном Ледовитом океане. Не было никакой тундры, а африканские носороги и львы водились в северном Причерноморье на территории нынешней России. Худо ли?

Для России таяние льдов Северного Ледовитого – одно из стратегических преимуществ потепления. Это означает, что Северный морской путь будет доступен для судоходства не несколько недель, как сейчас, а в течение многих месяцев. Кстати, и речная навигация на юге России станет круглогодичной, а в центральном районе страны будет прерываться всего на несколько недель в год.

Три кривые. Одна является историей температуры в прошлом, две других – в будущем. Две последние были получены следующим способом: с 1875 года (начало промышленной эры) математическая модель Клименко была запущена в будущее, в двух вариантах – с учетом антропогенного фактора и без него. То есть: что было бы если бы не произошла промышленная революция и человечество осталось жить в лоне пасторальной цивилизации. И что будет теперь. Кривые 2 и 3, как видите, кардинально расходятся. Судьба человечества была бы печальна без промышленной революции: если бы люди не понастроили заводов и электростанций, не сожгли столько полезных ископаемых и не подняли тем самым содержание парниковых газов, то уже с 1980-ых годов XX века планета начала бы сваливаться в ледниковый период. Со всеми вытекающими отсюда смертельными для цивилизации последствиями. «Нагазировав» атмосферу углекислотой и метаном человечество дало толчок к разогреву планеты. То есть к спасению.
Уже сейчас климат теплее, чем в любой момент времени за последние 3 тысячи лет. По прогнозу удвоение концентрации парниковых газов на Земле наступит во второй половине XXI столетия и дальше в силу определенных геофизических причин начнет медленно снижаться. Максимальное повышение средне глобальной температуры, по сравнению с доиндустриальной эпохой, составит 2°С. Причем, с учетом термической инерции, это повышение будет достигнуто только к концу XXII столетия. Что хорошо видно на следующем графике.

Нам страшно повезло: Россия является центром глобального потепления, то есть в ней потепление имеет свойство усиливаться: 2°С повышения глобальной температуры обернутся в России 4-5°С, а кое-где и 10°С! Причем максимальное потепление «упадет» именно туда, где оно более всего необходимо – в Сибирь. Лето не сделается более жарким, но зато оно будет начинаться на месяц раньше, а заканчиваться позже. Основное потепление придется на главную нашу беду – зиму. Это удача. Второй удачей является рост увлажненности, который повысит урожайность. Конечно некоторые районы страны будут страдать от засух – Южная Сибирь, Северный Кавказ, часть Центральной России. Украину основательно засушит, кстати. Но на 90% территории России будет все-таки влажнее! Кроме того, потепление отодвинет зону рентабельного сельского хозяйства на несколько сотен километров к северу. На несколько недель раньше сдвинутся сроки сева и это даст время для лучшего возделывания пашни. Кстати, о винограде, который в Москве уже цветет, но пока не вызревает. Ботаники говорят, что ему не хватает всего пары градусов тепла для завязывания плодов. Так что через двести лет, глядишь, московские виноделы будут поставлять в Сибирь вино. А в Причерноморье даст бог начнут расти оливы. Это не значит, что в Москве случатся субтропики. Нет, такой лафы нам, к сожалению, не обещают. Если сейчас средняя температура в Москве зимой минус восемь, то будет минус четыре. Пугаться этого не стоит: виноградная лоза может выдержать кратковременные морозы до -20°С. Главное, чтобы при созревании среднесуточный минимум температуры не опускался ниже 10°С тепла. Справедливость требует сказать, что даже через 200 лет для виноградной лозы под Москвой будет достаточно прохладно, а в этих условиях синтез сахара в ягодах замедляется. Это значит, что московские вина не будут слишком уж хороши.

Самая высокая скорость потепления будет наблюдаться в ближайшие 50 лет – за эти полвека температура повысится примерно на столько же, насколько она повысилась за предыдущие 120 лет. Затем скорость потепления уменьшится, температура повысится еще на 0,7-0,8°С, за следующие 150 лет и достигнет своего пологого пика около 2200 года.
Ну а если заглянуть еще дальше в будущее, далеко за XXII век? Что мы там увидим? Ничего хорошего. К тому времени ископаемое топливо будет, скорее всего, почти полностью выжжено, отпущенный в атмосферу углерод частично поглощен расплодившейся биотой и ненасытным океаном. Парниковая занавеска, защитившая нас на время от наступления ледникового периода, растает и температура неумолимо поползет вниз. Уже сейчас все природные факторы – против нас. И только мы сами за себя боремся, отчаянно газя в атмосферу углекислым газом. График колебаний температуры за последние 400 тысяч лет и график прогнозируемой солнечной активности это наглядно показывают: впереди – резкое падение средне глобальной температуры.

О том же говорят и данные палеоклиматологии: из последних 2 млн. лет 90% времени Земля находилась в тяжелых объятиях ледниковых периодов. А на протяжении последних 3 млн. лет земной климат демонстрирует устойчивую и долгосрочную тенденцию к похолоданию.

Может быть все-таки холодку не помешало б чтобы зашевелились людишки? Ужасно не хочется! Ведь мы южный вид теплолюбивый, солнцелюбивый. Все мировые цивилизации зародились там, где проходит среднегодовая изотерма равная 18°С – Египет, Месопотамия, долина Инда, Восточный Китай, места великих американских цивилизаций. Для человека температура в 18-20°С наиболее комфортна. Специалистами по эргономике установлено, что с повышением температуры на каждый градус производительность труда падает на 4%, а при 28°С она уменьшается практически вдвое.
Цивилизации нужна экспансия. Застойная неподвижность для нее также опасна, как гиподинамия и пролежни человеческому организму. В прошлые времена экспансию подталкивало перенаселение. Избыточные человеческие ресурсы сгорали в огне имперских войн и выплескивались колонизировать другие континенты. Цивилизация куется в борьбе – с природой или себе подобными. Но если природа благоприятствует, а с себе подобными конкурировать уже не нужно в связи с избытком места и ресурсов на планете, что будет толкать прогресс вперед?

Книгу Александра Никонова “История отмороженных в контексте глобального потепления” Вы можете купить на Озоне / Лабиринте (в том числе и аудиокнигу: Озон / Лабиринт).